Запиханка из всего

Караванный, как достойно предводителя и рыцаря, отступает последним. Отбежав шагов на десять от кустарника, он падает на колено, развернувшись лицом и оружием к черному зеву тропинки, ждет погоню. Сергей уже в кресле, распустил парус и даже взял ветер. Колесные тормоза держат, но, если ветер поднажмет, как бы мачту не согнуло… Вот из тоннеля в зарослях темные фигуры: погоня Кимира. Хлопок воздушки! Видно даже в ночи, как расцветает пятно краски посреди нагрудника первого. Тот картинно хватается руками за кляксу и падает лицом вниз. Фигуры за ним рассыпаются по кустам, стреляют с ходу, куда придется – конечно, мажут.

Абдулла подскакивает и бежит; Сергей без команды снимает буер с тормозов; караванный догоняет и заскакивает на подножку; рулевой восхищается точным движением. Раскрытая ладонь от себя – полный ход. Понятно, Кимир же сгорает от желания поблагодарить за побудку.

Ветер! Только бы ветер не зашел к югу, это же против курса будет! Придется брать правее, изворачиваться острыми галсами… А ведь именно там крикуны Ар-Шарлахи. Если они умеют не только пить по-разбойничьи, но еще и воевать с похмелья? Буер переваливает невысокие земляные волны. Когда бы не Лисова химия, сейчас бы зацепили колесом вон тот рельс, торчащий из песка – тут решетчатому барабану и абзац, а с ним и буеру… Над ухом тихий звон затвора, хлопок воздушки: Абдулла отстреливается. Погоня успешно попадает несколько раз в парус; Абдулла показывает ладонью змейку – тоже понятно, чуть левее, чуть правее. Это не мотоцикл, тут парус и ветер, все не то и не так, но Шарк объяснял змейку тоже… Черт, скольким вещам, оказывается, можно научиться всего за пару дней! Если, конечно, захотеть.

Глава 5

– Если очень захотеть, можно в рыло получить, – Сумрак невыспавшийся и потому сердитый. Ладно еще, ветер хороший: сильный, ровный, устойчивый. Туда – полветра справа, назад полветра слева. Не бакштаг, невидимая ладонь толкает в плечо, не в спину. Зато и не “вмордувинд”, когда буер приходится катить вручную, поминутно сплевывая набитую в рот пыль.

Сергей везет клубного доктора к заночевавшим на полигоне цивилам. Цивилы – это гражданские. Ну, то есть обычные люди, выбравшиеся на природу. На байдарке или там “казанке” плыли… Ну, то есть, шли – моряки же не плавают, а ходят. “Пешком под круглый стол”, ворчит Сумрак. Вот, цивилы пристали заночевать к острову – на кустах же не написано, что тут вообще-то полигон пожарных. Обычно тут жгут большие конструкции, не влезающие в испытательную камеру научно-технического центра. Иногда строят маленькие куски стен для испытания, иногда и полноценные дома, только небольшие. Чтобы потом снимать с множества ракурсов, как гнет и корежит здоровенные стропильные фермы, рушатся крыши, гулко лопаются цистерны. Огневое испытание, да еще и в натуре – крайне дорогое удовольствие. Без иностранных заказов научно-технический центр не лез бы на остров, обходился стендами. Только даже самая лучшая расчетная программа – все-таки математическая абстракция. А натурное испытание “весомо, грубо, зримо”. Дым в небеса, грохот по реке до самых мостов… Если бы полигон работал, туристов с лодкой оцепление завернуло бы от входа в залив.

Но сейчас-то испытаний нет. На песках, среди горелых руин, уже второй день Харва доблестно бьется с Кимиром. Между всем этим Зибра и Туркла пытаются торговать с Пальмовой Дорогой – а вокруг интригуют засланцы Кивающих Молотов. Зрелище, достойное увековечивания. Колесные парусники туда-сюда, с них картинно сыпется десант, на мачтах надуваются паруса, тянутся по ветру яркие острые языки вымпелов. (Сейчас новичок вез доктора под белым служебным, вне игры.) Хлопают воздушки, летят красные брызги от кирас и защитных масок, за широкими решетчатыми колесами в рост человека завиваются пыльные хвосты. Упираются в ручки безмачтовой каторги пойманные разбойнички – первым же полуднем доставшую всех команду Ар-Шарлахи окружили и перевязали ополченцы Пальмовой Дороги, собрав на такое дело парусники Ар-Мауры, Ар-Амры, Ар-Тенеда и… И еще какой-то команды, Сергей все забывал, как там ее звать…

Думать о возвращении в интернат не хотелось. Найдут, понятно, не таких находили. Но сдвинуло в Сергеевой душе невидимый рубильник ночным ветром, и радостно бежать навстречу паровозу Сергей больше не собирался.

А вот и цивилы. Сидят они возле того самого Кимира, дорожка в который Сергею ой как знакома. Из лагеря нехороший звук: вопит ребенок. Не капризно: испуганно, в безнадежном отчаянии. Тетка с лицом белее футболки, растрепанные волосы, грязные на коленях джинсы, пахнет валерьянкой; вокруг бегает и матерится от бессилия мужчина – тоже в джинсах-кроссовках. Орет пацан лет четырех.

– Фасолину в левую ноздрю засунул, – в самое ухо Сумраку говорит капитан лагеря Кимира. – Эти сдуру пинцетом полезли, еще глубже запихали. Мелкий, считай, минут сорок орет, как у него глотка не порвалась…