Записи из дневника в ЖЖ

…Мне повезло больше. Стоя на пороге, я четверть часа общался через закрытую дверь — и человек пустил меня в квартиру, хотя полгода назад не пустил туда Блаумайстера. Иван Сергеевич (имя изменено) узнал тайну своего рождения десять лет назад. Умирая от рака, мать решила открыть ему правду. Совсем седой, он показывает свои послевоенные фото — светленький мальчик с веснушками, играет на балалайке. «Когда во дворе в «войнушку» играли, меня дразнили «немчиком», — говорит он. — Я сразу лез драться. Смешно, правда?». С треском ставит на стол бутылку водки. «Ты же гость, как-никак. Русский? Ну, давай, выпей с немцем…». Иван Сергеевич вырос в уверенности, что его отцом был партизан, казненный гитлеровцами. Реальность оказалась жестокой. «Мама одна осталась, в Нарве, с младенцем на руках — моим старшим братом. Молоко пропало, брат заболел…а к ней все ефрейтор клеился, из обозной службы. Дам, говорит, и сгущенку, и хлеб, если ляжешь со мной. Вот она и легла…а брат-то все равно умер…Когда поняла, что беременна, было уже поздно». Иван Сергеевич разливает водку по стаканам. «Увидеть он меня хочет? Он не отец мне, а блядь фашистская. Он маму все равно, что изнасиловал».

Его мать объяснила — так поступали многие. Даже те, у кого муж на фронте. «На что только баба не пойдет, лишь бы дети с голоду не пухли. Жрать нечего, картофельные очистки по праздникам ели. Имелись, конечно, и шлюхи, что гуляли с офицерами — за духи и шелковое платье. Насиловали фрицы тоже много — красивые девки сажей мазались, горбатились, в рванье ходили, только б не лезли…а лезли все равно, здоровые ж мужики, тяжело им без баб. В одном нашем дворе, мама сказала, за три года четверо «немчиков» родились — как и я, белобрысые. Когда наша армия пришла — две матери детей от фрицев, как котят, в речке утопили…а мать моя сбежала со мной, чтобы соседи не донесли».

…Я пытался найти под Петербургом 93-летнюю женщину, родившую в 1942 году ребенка от офицера вермахта, но не нашел ее — «адресат выбыл». Да и смысл? Никто не хочет вспоминать прошлое. Помимо тех, что сослали «на поселение» к Белому морю, в 1945 году несколько тысяч советских женщин (точная цифра неизвестна) получили 10 лет лагерей по статье «сотрудничество с оккупантами», хотя сотрудничали они сугубо в постели. Хватало соседского доноса — «ребенок от фрица», и органы не разбирались, кто прав, а кто виноват. «Зачем с ними возиться? — сердится бывшая партизанка, 90-летняя Нина Федорова. — «Мы в лесах воевали — обмороженные, без еды — а эти твари с немцами в кроватях обжимались. Ну, кого снасильничали — слов нет, тут другое дело». Однако, все архивные источники сходятся во мнении: 80 процентов женщин избежали репрессий. Их дети — и те, что попали в детдома, и те, что остались с матерями, за редким исключением, не узнали — кто их отцы. Героиня фильма «Одна война», заливаясь слезами, кричит офицеру НКВД — «Жен, сестер своих защитить не могли — так хоть жалеть научитесь!». Следует признать — большинство случаев сожительства с немцами вовсе не было добровольным. Под оккупацию попала огромная территория, где царил голод — кому-то пришлось спать с врагом, чтобы накормить своих детей. Изнасилования женщин были массовыми — и немецкое командование закрывало на это глаза, хотя официально секс с «расово неполноценными славянками» запрещался.