Записки. 1917–1955

После окончания Жоржем лицея возник вопрос о том, куда ему дальше идти. Давно было ясно, что его привлекают главным образом химия и физика, особенно первая. Однако, во все высшие учебные заведения были установлены проверочные экзамены с приемом лучших из их сдавших. В большинстве из этих школ требовалось при этом прохождение двухлетнего приготовительного курса при них, только после чего прошедший их допускался к конкурсному экзамену. При этом иностранцы резались главным образом на португальском языке, требования по которому были очень строгие. Единственное учебное заведение, где не требовалось прохождение «пре», был, как я уже упоминал, факультет философии, где вместе с тем преподавали и лучшие профессора в Сан-Пауло, по физике — Ватагин и по химии — немецкий еврей Рейнбольд, бежавший от Гитлера.

Однако из этих двух дисциплин физика не обещала в Бразилии сколько-нибудь выгодной материальной карьеры, тогда как химия с места обеспечивала хорошие оклады. Поэтому желающих поступить на химическое отделение было обычно в три-четыре раза больше числа вакансий, тогда как на физическом их обычно бывало меньше, чем имеющихся мест. В результате всего этого Жорж избрал физику, и мы его поддержали в этом. Одновременно с ним должен был держать экзамен старший сын Ватагина — Андрей, окончивший лицей Dante-Allighieri (бывший итало-бразильский) и отец его предложил Жоржу готовиться им вместе. Сам он помогал им в их работе и по математике, и по физике. В результате оба они сдали экзамены благополучно, причем возможно, что благодаря случайности: по португальскому языку его экзаменовал ассистент по кафедре этого языка, а не сам профессор Сильвестро Буэно, фанатик своего предмета, беспощадно проваливающий даже бразильянцев и известный своей враждебностью к иностранцам. Таким образом, с начала марта Жорж стал студентом физического отделения Университета.

В течение ряда месяцев пришлось мне хлопотать в 1943 г. о получении нам «carteira de identidade». Вообще в Бразилии постоянно приходится вспоминать известную фразу Наполеона:

«Ordre, contre ordre et desordre»[116], и особенно это применимо к получению здесь этих «carteirad». Первоначально было объявлено, что лица старше 60 лет могут жить и со старыми карточками, но затем потребовали обмен их всеми до 65 лет, а позднее и вообще всеми; при этом опубликовано это было лишь в официальных газетах, и мы узнали про это только, когда для поездки Кати в Сан-Педро пришлось получать установленный во время войны sauf conduit[117] для выездов из одного города в другой. Эта последняя процедура тоже оказалась, особенно в начале, и сложной и утомительной, ибо в течение первых месяцев бюро, где эти документы выдавались, буквально осаждались толпами народа и приходилось часами ждать очереди. Теперь уже стушевались некоторые детали наших «хождений по мукам» паспортным, и я расскажу лишь общий их ход, любопытный вообще для местных дел. Полагалось обращаться первоначально к одному из многочисленных «dos pachantes», комиссионеров, небольшие конторы коих были расположены около departamento dos investigaς ãos. У них писалось прошение, наклеивались марки и они же в случае необходимости добывали недостающие документы. У нас не было свидетельства о сходе с парохода, которое des pachante и достал.