Записки блокадного человека

– Ой, зимой я не знаю. Мне хотелось бы две вещи, чтобы было зимой. Чтобы мы остались на месте и чтобы нам было тепло. Но не знаю, будет ли это. А тебе бы что хотелось? Я знаю, что тебе бы хотелось. И я тоже этого хочу. Сплавить меня. Мне это не нужно. Но ты против меня раздражен, и это понятно, ты ради меня приносишь колоссальные жертвы.

Ну вот – немного подмету – и все в порядке. Суп будет. Только жалко, если там будет хороший, пропускать. Мы покупаем по коммерческим ценам и платим такие деньги. А там питание даровое. Ах, вчера был суп чудесный. Я так соскучилась по картошке. И она мягкая была. Только мне не хотелось бы, чтобы ты таскался с супом.

– Все-таки тебе в Москве было бы лучше.

– Ой, оставь. Потом я вечно думала бы о тебе. Ты скажешь, что это притворство. Но мне все равно, что ты скажешь. Я бы очень скучала по тебе, несмотря на все несправедливости. Несправедливость состоит в том, что я не виновата в том, что являюсь тебе помехой.

– А, да ну тебя. Никогда бы лучше не питалась. Не надо мне лучше питаться. Завтра получим молочко. Сколько?

– Полтора литра.

– Всегда нас немножко обижают.

– Обижают – нет.

– Я что-то стала равнодушна. Я только одно – когда ты говоришь, что ты еле тащишь ноги… Это меня пугает. А ко всему остальному притупилась. У тебя переменилась, совершенно другая фигура. Во-первых, ты стал стройный. Весь этот горб был чисто жировой. А я думала оттого, что ты всегда за письменным столом. Во-первых, при очень толстом корпусе; ненормально – у тебя были очень тонкие руки и ноги, это было некрасиво. А теперь корпус стал тонкий, а руки и ноги как будто пополнели. Только мне обидно, что ты коричневый костюм все таскаешь. Если бы был Макогоненко, я была бы спокойнее. Он все-таки обещал дать комнату, перевести нас на два месяца. А этот в этом отношении недоступный. Они все поверили вот весной – и проворонили.

– Нет, навряд ли. До сих пор не попадало. Я не думаю, что теперь попадет. В особенности, если нас перетащат в третий этаж или во второй.

– Но жалко – я так просушила эту комнатку. Я так экономлю дрова. И ухаживаю за печечкой. За ними надо ухаживать. Я ее два раза в день щеткой с мылом тру.

Я, когда закрываю глаза, мне все представляется мостик, который мы переходили. И я все не могу вспомнить, где – в Затуленье или у Вити. Теперь я вспомнила, в Затуленье. Помнишь, там был такой милый мостик.

Как они все-таки возились с этой дачей. Все деньги вложили. А теперь не знаю – будет она их, или ее заберут. Так мне жалко, что ты ее и не повидал. Н. так скорбела об этом, я даже удивляюсь. И я тоже. Почему, почему ваш не едет; неужели ему не интересно.

Бежали утром на огород, сами выкапывали картошку. Это была моя обязанность приготовлять картошку к завтраку. А грибы лежали исключительно на мне. Я и Н. Ну, Н. приготовлял огромные количества на зиму. А я так, немного, чтобы подкрепиться. Побежали в сад, набрали корзину грибов. Там чудные грибы – красные, подберезники. Но бывали и дни, когда мы с Н. оставались вдвоем и сидели на одной картошке и огурцах.

– Ну, сейчас я бы посидел на картошке и огурцах.

– Да, еще молоком запивали. Какое там чудное молоко. Я с удовольствием думаю о завтрашнем молоке. Ты принесешь кашу. Если бы был желатин, можно было бы желе сделать. В магазине дают лучшее молоко. Там – всегда с кислицей. Вчера дали много каши. Я заметила, когда ему даешь большую банку, он дает больше. А можно так – если они будут давать зелень или что-нибудь, это обременительно – оставить банку для керосина там. И взять на следующий день. Это можно.

Разговор с Н.Л

Целеустремленно разговорная ситуация. Предрешенная тема – Т. и ее состояние, посетитель специально заходит узнать об этом. Но в то же время Н.Л. больна, так что к ситуации прибавляется навещение больного со всеми вытекающими обязательствами.

1. Предрешенная тема. Она такова, что ее неудобно откладывать, а надо пропустить сразу. До этого допустима и даже нужна только интродукция, касающаяся состояния здоровья самой Н.Л.

– Я звонил, мне сказали, что вы на бюллетене.

– Да, со вчерашнего дня, хотя больна уже, собственно, давно.

– Что такое?

– Кто его знает. 38, 6.

– Ого!

– Вы знаете, что с Т. (Дальше уже откладывать нельзя.)

– Да. Я и зашел…

Начинается подробный рассказ о новых осложнениях.

Расспросы посетителя, соболезнования (выполнение своей функции). Личная тема Н.Л. в этом секторе разговора – сфера ее деятельности и интереса; к ней все ходят, она в центре этого дела. Кроме того, это сфера моральной реализации, ибо у нее позиция великодушия, женщина, собирающаяся в дальнейшем жертвовать собой, без единой жалобы по этому поводу. Все это знают, интересуются очередным актом этой драмы – сюжетная ситуация. Этот раздел разговора пронизан для нее всякими подразумеваниями.

Он иссякает (потом, конечно, всплывает все время, но уже отрывочно), и приходится искать переходов для выполнения своих посетительских функций.

Проходят одна за другой все классические разговорные формулы.

Об общих знакомых.