Записки «черного полковника»

Расходимся и снова встречаемся у бювета. Долго говорим о лечении холецистита, между делом он спрашивает о судьбе своего друга. А узнав, сразу же заявляет, что в ГДР он не поедет, но готов, если надо помочь делу объединения двух Германий. Правда, он полагает, что такое объединение возможно только на базе ГДР, а не ФРГ. В своих рассуждениях он весь правильный и говорит так, как говорили бы наши замполиты на очередной политинформации.

Наконец мы расстаемся, в качестве некоего учебного задания я предлагаю ему составить список связей его брата.

Вернувшись в Карлхорст, я доложил свое мнение о Фишере. В двух словах оно выглядело так: не представляет интереса, так как не вхож в эмигрантские круги, не имеет связей, представляющих интерес для других подразделений разведки. Тщеславен, болтлив, весьма стереотипен, поверхностен в суждениях. Желание сотрудничать с разведкой ничем не обосновано. Кроме некоей абстракции объединить две Германии.

Начальник со мной не согласен. Он говорит мне, что не так часто западные немцы заявляют о желании сотрудничать с советской разведкой. Что тут главное не сам Фишер, а возможности его брата. Что в ходе работы с таким человеком можно более детально узнать его возможности и направить его для выполнения наших заданий.

– Так что, не тяни, как с Тимкиным, – говорит мне начальник. – Тем более что часто ездить за кордон никаких средств не хватит, в следующий раз можно делать ему конкретное предложение.

Даю начальнику остыть и через три дня снова возвращаюсь к теме разговора о Фишере. Но в начальника словно бес вселился, он с жаром говорит о том, какие возможности можно реализовать, сделав Фишера источником информации. Так продолжается еще три дня, и я мало-помалу заражаюсь его, начальника, оптимизмом.

«Бог с ним, – думаю, – из глины создают шедевры, а из Фишера тоже можно сделать что-нибудь путное. Раз уж он сам проявляет желание сотрудничать с нами».

Проходит еще неделя. От Фишера – звонок. Собираюсь в командировку.

Тот же городок. Встречаемся накоротке у бювета. Фишер заявляет, что список связей брата подготовил, но не решился взять его с собой. Я приглашаю его зайти вечером ко мне в отель. Он отказывается.

– После девяти вечера, – говорит он, – приходите ко мне домой. Я буду один, и мы спокойно поговорим.

Мне не нравится его инициатива, он очень напряжен и, видимо, опасается шага, который собирается сделать.

Выхожу их отеля в восемь вечера, гуляю по городу, проверяюсь. Наблюдения за мной нет. Делаю круг возле фишеровского дома. Тоже все тихо, немцы, те которые не на отдыхе и лечении в Бад-Зальцунгене, рано ложатся спать. Впрочем, встают они тоже рано.

Звонок у квартиры Фишера механический, кручу его несколько раз. Он тут же открывает дверь и нарочито внимательно смотрит на лестничную площадку. Затем приглашает меня в квартиру и предлагает осмотреть ее.

Я отказываюсь от этого, оказывая Фишеру доверие, однако про себя вновь отмечаю его напряженность.

Пытаюсь расслабить его разговорами ни о чем. Но это плохо помогает.

Он идет в соседнюю комнату и возвращается со списком связей своего брата-правого.

Смотрю список и опять говорю ни о чем. Тут он не выдерживает и произносит:

– Давайте скорее покончим с этим.

– Да мы еще не начинали, – пытаюсь пошутить я. – С чем же мы должны покончить?

– Ну, с этим… вербовкой.

Причем слово вербовка он произносит по-русски.

– Вербуют шпионов, – говорю ему я. – А вы сами изъявили желание поработать на благо объединенной Германии…

– И вы не будет заключать со мной контракт?

– Какой контракт?

– Который заключают в таких случаях?

– Кто вам сказал, что это происходит именно так?

– Да это все знают.

– Я, во всяком случае, не знаю, – говорю я. – Для меня достаточно факта наших отношений.

– Нет, нет, – начинает беспокоиться он, – мне будет спокойнее, если мы такой контракт подпишем.

– Если это вас так беспокоит, может, лучше не продолжать наше… сотрудничество, – забрасываю удочку я.

Он ничего не отвечает, а потом как в воду бросается и снова говорит:

– Без контракта работать невозможно. Я его уже составил, – Фишер сходил в соседнюю комнату, принес лист бумаги и, отставив одну ногу вперед, попытался зачитать текст.

– Нет, – говорю я. – Никаких декламаций, я прочту его сам.

Текст, написанный Фишером, гласил, что он, Фишер, согласен сотрудничать с советской разведкой во имя объединения Германии. Уточнение того, что это объединение должно состояться на базе ГДР, отсутствовало.

«Ладно, – подумал я, – пусть будет так, как он хочет. Возможно, потом, когда все это уложится в его голове, с него может выйти толк. Сейчас же его надо оставить в покое».

– Пусть будет так, – сказал ему я. – Мы найдем вас при необходимости.

– А вы не будет давать мне задание? – спросил он, окончательно поразив некими познаниями основ агентурной деятельности.

– Нет, – сказал я.

Он разочарованно вздохнул.

– Рад был нашей встрече, – сказал я. – Посмотрите, нет ли кого на площадке.

Он с готовностью бросился выполнять эту просьбу, открыл дверь, выбежал на лестничную площадку, вернулся и подобострастно доложил, что все в порядке.