Читаем Записки «черного полковника» полностью

Записки «черного полковника»

– Процесс этот начался шесть лет назад и многие из них еще не справили пятилетний юбилей с момента аккредитации. Все еще свежо в памяти у нас и у них. Давай, завтра жду тебя с утра.

Виктор Сергеевич

На следующий день Виктор Сергеевич съездил на дачу, сообщил жене, что ему предлагают поработать, и, к неудовольствию супруги, возвратился в город.

Он снова появился у своего коллеги и сразу поставил на стол бутылку коньяка.

Ухналев замахал руками.

– Знаешь, после твоей «Текилы» я чуть не загнулся.

– Да это нам с тобой за успех нашего безнадежного дела, – сказал Виктор Сергеевич.

– А если так, то мы поместим ее в бар, – сказал Ухналев. – Ты хоть помнишь, с чем связана эта поговорка?

– Да, разумеется. В семидесятые годы стало сокращаться финансирование разведки и появилась эта поговорка, поскольку задачи ставились громадные, а на их решение выделялись копейки.

– Ты прав, именно тогда и появился анекдот, о том, как одного нелегала отправляли в Швецию под легендой сына кувейтского шейха, но жить ему предложили под мостом, так как денег на проживание в гостинице нет.

– Корбалевич не звонил?

– Нет еще.

– Может, стоит позвонить самим?

– Давай не будем на него давить.

– Давай. А то вчера он даже в лице изменился, когда мы ему информацию о вербовке Расима довели. Да, в наше время мы бы от радости подпрыгнули до потока, когда б к нам пришел человек и заявил, что к нему подбираются…

– Не горячись, мы бы его тоже проверили на предмет психической полноценности. Ты ведь знаешь, что в учреждения спецслужб осенью и весной приходит масса заявителей, которые сообщают о том, что они завербованы спецслужбами противника. А когда ты уточняешь какого, они шепотом говорят об инопланетянах.

– Но это не наш случай.

– Не наш, не наш… Но в связи с этим я вспоминаю, как в семидесятых мне пришлось принимать одного такого заявителя. Он рассказал, как во время ночевки у одного приятеля слышал, как тот «переговаривался» с Америкой. Когда я сказал ему, что это не представляет для нас никакого интереса, он сначала стал убеждать меня, что это должно представлять интерес, а потом добавил, что приятель дал ему пистолет.

– Здесь он и попался, потому что пистолет нужно предъявить.

– До предъявления мне нужно было определиться, кто передо мной – психически больной человек или хитрец, который обращением к нам решает какие-то свои задачи.

– И к какому выводу ты пришел?

– Беседуя с ним, я понял, что он не псих и чего-то от нас хочет. Тогда я стал детализировать его показания. Я спросил, где сейчас пистолет? Он ответил, что спрятал его в бетонном колодце, в одной из деревень. Тогда я сказал ему, что он там пропадет, так как в колодце сыро. На это он мне ответил, что сунул пистолет в стеклянную банку. Далее я сказал ему, что пистолет не влезет в банку. Он мне тут же возразил – банка трехлитровая. Я сказал, что у стеклянных банок одинаковые горлышки. Тогда он заявил, что разобрал пистолет. Я поинтересовался маркой оружия. Он сказал, что это ПМ. Тогда я сказал ему, что у пээма большая рама, и она не влезает в банку. На что он ответил мне, что разбил банку. В конце концов я привел ему его же объяснения, и он признался, что хотел спрятаться за нашу спину, так как попал в карточные долги своим друзьям-уголовникам.

– Ты поступил правильно, но если бы тот заявитель был психом, тебе не удалось бы убедить его.

– Но он не был психом. Не псих и наш заявитель.

– Так чего же ждут наши коллеги?

– Не знаю, мне трудно понять их логику. Хотя в восьмидесятые, когда мы с тобой уже были преподами на курсах, уже возникала ситуация, когда практики вдруг стали «отслеживать оперативную обстановку», не оказывая на нее никакого воздействия. Что произошло в результате, ты знаешь. Развалился Советский Союз.

– Ну, ему была судьба развалиться, и никакая разведка его бы не спасла… Разведка – это хвост, а хвост никогда не виляет собакой, – сказал Ухналев.

– Правильно, не виляет, да разве я обвиняю хвост? Я обвиняю голову, которая дала команду хвосту поступать таким образом.

В это время зазвонил телефон. Хозяин квартиры снял трубку и стал говорить с Корбалевичым.

– Ну что там? – спросил Виктор Сергеевич, когда разговор закончился.

– Все как ты сказал. Сначала начальник взбеленился, но потом остыл и наложил резолюцию: «Изучить возможность привлечения к сотрудничеству».

– Ну, вот видишь, ще не сгинела контрразведка, ще не потеряла нюх, ще чуе вражий дух.

– Это ты по-каковски?

– По «олбански».

– Что-что?

– Хоть ты и моложе меня, но не знаешь, что в Интернете есть такой язык «олбанский». На нем говорят продвинутая компьютерная фронда.

– Ты-то откуда это знаешь?

– Был в командировке недавно и в самолете прослушал целую лекцию. Ее читал один молодой человек своей спутнице, а я был внимательным слушателем.