Записки «черного полковника»

– Да нет, это мои дела, кто мне в них может помочь? Но если мы начнем завтра планировать операцию, то уже сегодня переходим на другой уровень обозначения его участников.

– Мы будем называться «стариками разведчиками», а Расим «нашим другом», – съехидничал Виктор Сергеевич.

– Ну да, – не понял столь тонкого ехидства Ухналев.

Расим

У входа в представительство Каморканы его ждал Бахадыр. Он провел Расима знакомым путем, но не в холл, а в коридор, из которого они попали в странную комнату без окон. В комнате было несколько кресел, посередине стоял столик, напоминающий журнальный. Стены комнаты были задрапированы тяжелым бархатом цвета гранатового сока, который подавали на приеме позавчера.

В одном из углов на высокой подставке стоял телевизор, на столике были несколько вазочек с сушеными фруктами и сладостями.

Бахадыр кивнул Расиму на кресло и вышел, однако почти сразу же он появился с подносом, на котором были чайник и две чашки. Он поставил поднос на столик и снова исчез.

Расим откинулся в кресле и стал ждать. В какую-то секунду ему показалось, что драпировка в противоположном углу комнаты шевельнулась. Чуть-чуть. Так она не могла шевелиться под действием человека или чего-то живого. Возможно, это была телекамера. Хотя он мог и ошибаться.

Прошло пять минут, десять, наконец дверь комнаты отворилась, и в нее вошел Эрдемир. Он закрыл за собой дверь и задернул бархатную штору.

– Здравствуй, – сказал он. – Это комната, где нас никто не будет слышать.

Видимо, брови Расима поползли вверх. И тогда Эрдемир пояснил, что такие комнаты сейчас непременный атрибут не только посольств и других дипломатических представительств, но и серьезных фирм, которые дорожат своими секретами и беспокоятся о безопасности и благополучии своих друзей.

«Таких друзей, – мысленно отреагировал на это Расим, – за нос да в музей».

Эрдемир неторопливо разлил чай в чашки, подвинул одну из них Расиму. Они стали пить чай, заедая сушеными фруктами и маленькими кубиками пирожных.

– Как тебе наш Поверенный? – спросил Эрдемир.

– Я не Господь Бог, – сказал Расим, – чтобы оценивать вашего Поверенного.

– Дипломатичный ответ, – констатировал Эрдемир. – А как прием?

– Это был первый дипломатический прием в моей жизни, и мне не с чем сравнить.

– И это принимается, – сказал Эрдемир.

Ему почему-то было весело.

– Как твои финансовые дела?

– А ты хочешь попросить меня вернуть долг?

– Нет, – сказал Эрдемир, – долг я тебе прощаю. Потому что это долг друга. А теперь я тебе предлагаю не дружеские, а вполне официальные отношения. Которые к тому же будут хорошо оплачиваться, и ты можешь бросить свою школу и вести тот образ жизни, который тебе больше по душе.

– Надеюсь, это будет не шпионаж?

– Дался вам в России этот шпионаж!

– Мы в Беларуси.

– И в Беларуси тоже. Сейчас в мире нет шпионажа.

– А что есть?

– Коммерческие отношения деловых людей, в которых одна сторона предоставляет услуги, а вторая оплачивает их.

– Ну, если так, но без дураков…

– Конечно, без них. Отныне встречаться будем не здесь. У нас есть специальные квартиры в городе.

– Ну, вот, а ты говорил, что шпионажа не будет.

– Его действительно не будет. И вся эта конспиративность нужна лишь для того, чтобы тебе, как это… не сделали лапти.

– Не сплели лапти, – поправил его Расим.

– Пусть будет так…

– Как там Фарук?

– Я его не видел очень давно.

– Он по-прежнему в оппозиции к существующему режиму в Каморкане?

– Вряд ли он оппозиционер. Он, скорее всего, фронда, но фронда, пытающаяся своим фрондированием обратить на себя внимание.

– Зачем ему это?

– Человеку всегда нужно выделиться из общей массы, чтобы его случайно не затоптали.

– А не приведет ли это к обратному результату? – спросил Расим.

– Может и привести, если уж ты не только высунулся, но и вылез поперек других.

– Значит, во всем нужна мера?

– Да, и во фрондировании тоже.

– Вот если бы ты остался филологом, а не ушел в дипломаты, – сказал Расим, – я бы привел тебе некое стихотворение, которое от имени чиновников было опубликовано в 1953 году в журнале «Крокодил». Звучало оно так:

Нам, товарищи, нужны
Подобрее Щедрины.
И такие Гоголи,
Чтобы нас не трогали.

– К чему ты его привел?

– Да все к тому же. Везде одно и то же… Нужно высунуться, но высовываться нужно чуть-чуть, иначе тебя свои же и затопчут… Говори адрес квартиры.

– Погоди, до адреса мы еще дойдем. Ты скажи мне, за это время пока мы не встречались, ты не заметил вокруг себя ничего странного?

– Нет.

– И мир не стал другим.

– Нет, не стал.

– Хорошо, мир остался прежним, но ты стал смотреть на него другими глазами.

– Нет, Эрдемир, я смотрю на него так же, как и до поездки в Анталию в прошлом году.

– А почему ты перестал ездить в Турцию?

– Потому что поссорился со своим приятелем, главой фирмы, в которой я работал и благодаря которой ездил в Турцию.

– Ты можешь это доказать?

– Эрдемир, я ничего не буду доказывать. Если ты такой досужий, узнай это сам.

– Ладно, не сердись, – сказал Эрдемир. – Ты должен быть готов к проверкам, ведь нам с тобой придется работать.