Записки еврея

— Ну, ври дальше, шутъ гороховый! приказала жена нетерп?ливо.

— Черезъ годъ, у ангела смерти родился сынъ, точно какъ у меня съ тобою. И точно какъ я, ангелъ смерти не могъ дол?е года выносить своего несчастія, и точно такъ же, какъ и я, удралъ отъ своей милой супруги. Прошло много л?тъ. Сынъ между т?мъ выросъ т?ломъ, но не выросъ умомъ и знаніемъ, какъ и нашъ сынъ. Однажды, ангелъ смерти вспомнилъ о сын? и явился къ нему ночью, когда жена спала. (Онъ жены боялся еще больше, ч?мъ я боюсь тебя). «Сынъ мой, сказалъ ангелъ смерти своему сыну: — не пугайся меня: я твой отецъ. Я люблю тебя и хочу тебя пристроить въ жизни. Вотъ, что я придумалъ. Сд?лайся ты докторомъ и начни лечить больныхъ. Когда ты явишься съ паціенту, ты меня всегда тамъ увидишь, или у ногъ его, или у его изголовья. Въ первомъ случа?, знай, что больной нав?рное выздоров?етъ. Зная это, ты можешь его заливать или кормить ч?мъ ни попало, однимъ словомъ, можешь поступать, какъ большая часть медиковъ поступаетъ… За жизнь такого паціента я теб? ручаюсь. Если же ты увидишь меня у изголовья больнаго, то на отр?зъ откажись его лечить: этотъ больной непрем?нно умретъ. Чтобы не повредить своей слав?, поступай какъ вообще доктора поступаютъ въ т?хъ случаяхъ, когда видятъ явную опасность, а въ бол?зни ничего не смыслятъ. Объяви, что тебя призвали черезъ чуръ поздно, что бол?знь (назови ее какъ хочешь; ч?мъ мудрен?е, т?мъ лучше) охватила уже вс? жизненные центры организма и прямо предскажи неминуемую смерть. Ты никогда не ошибешься. И въ этомъ я теб? ручаюсь.» Научивъ сына многимъ медицинскимъ терминамъ и докторскимъ пріемамъ, ангелъ смерти, чтобы не разбудить страшную жену, на цыпочкахъ вышелъ, совершенно успокоенный на счетъ участи единороднаго сына. На сл?дующій же день, сынъ ангела смерти исчезъ изъ дома своей родительницы, и пустился по міру лечить страдающее челов?чество. Съ каждымъ днемъ все больше росла его докторская слава. Если этотъ докторъ-чудотворъ объявлялъ смертный приговоръ больному, то ничто ужъ не могло его спасти; напротивъ того, если онъ ручался за жизнь больного, то больной всегда выздоравливалъ, какъ-бы докторъ его ни лечилъ. Юный докторъ блаженствовалъ и богат?лъ, благодаря своему отцу. Случилось однажды, что у какого-то великаго короля опасно забол?ла единородная дочь, принцесса, краса всего королевства. Созвалъ король докторовъ и знахарей со всего міра. Но что ни д?лали они, ничто не помогало больной. Она чахла съ каждымъ днемъ и видимо приближалась къ могил?, когда до короля дошли в?сти о чудномъ юномъ доктор?. Немедленно изъ далекой страны билъ призванъ знаменитый докторъ. «Спаси ты мою принцессу, взмолилъ отецъ король, я осыплю тебя золотомъ и почестями, я отдамъ теб? половину моего королевства». Докторъ пожелалъ вид?ть больную. Въ серебрянной хоромин? на золотой кровати металась въ горячечномъ бреду полумертвая принцесса, осл?пившая своей неземною красотою молодого доктора и мигомъ пл?нившая его пылкое сердце. Докторъ осторожно приблизился къ кровати больной и — задрожалъ съ головы до ногъ: у изголовья больной стоялъ грозный его отецъ, съ бритвою въ рук? и повелительно указывалъ сыну-доктору на дверь. «Выходи, моль, тутъ для тебя поживы н?тъ». Пока сынъ стоялъ, пораженный какъ громомъ, приблизился къ нему король. «Спаси мою дочі, молодой челов?къ, я осчастливлю тебя; еще больше, я отдамъ принцессу теб? въ жены.» — «Выходите вс?, приказалъ самоув?ренно докторъ. — Оставьте меня одного съ больною.» Когда вс? вышли, сынъ р?шительно приблизился къ отцу. «Папаша, ты слышалъ? Не тронь-же моей будущей жены. Уходи!» — «Н?тъ, она умретъ», отр?залъ грозно отецъ. — «Прошу тебя, отецъ, уходи», продолжалъ сынъ. «Н?тъ она немедленно умретъ. Я ее зар?жу», упорствовалъ отецъ. «Папаша, не уйдешь?» спросилъ еще разъ сынъ. «Н?тъ.» «Уходи, крикнулъ сынъ, не то я позову сюда мамашу.» Услышавъ подобную, ужасную угрозу, ангелъ смерти въ одинъ мигъ исчезъ. Принцесса выздоров?ла и счасть? доктора было упрочено на всегда.

— Ну, а дальше-же что?

— Вотъ видишь, моя милая. Нашъ сынъ им?етъ подходящую мать, недостаетъ только мн?, его отцу, сл?латься ангеломъ смерти, и тогда…

Раби Шая не могъ кончить своей фразы, потому что тарелка, брошенная ему прямо въ лицо, заклепала ему ротъ.

Вотъ какова была жена раби Шая! вотъ почему онъ махнулъ рукою на собственную жизнь и посвятилъ себя общему благу.

Долго переносилъ раби Шая ругань и обиды отъ своей жени, но дошло наконецъ до того, что и его терп?ніе лопнуло. Прослушавъ однажды, въ продолженіи н?сколькихъ часовъ, ц?лый лексиконъ бранныхъ словъ, не возражая ни слова, онъ вдругъ вскочилъ, схватилъ жену за руку и вытащилъ на дворъ.

Время было вечернее. Далекое лазуревое небо было ус?яно миріадами яркихъ зв?здъ.

— Жена, угомонись. Ч?мъ ругаться и проклинать, поснотру лучше на это небо, сказалъ раби Шая своей жен?, поднявъ указательный палецъ къ небу.

Жена тревожно взвела свои испуганные глаза, ожидая, узр?ть какое нибудь знаменіе свыше.

— Ну, что, жена, видишь?

— Я ничего не вижу

— Смотри хорошенько. Что ты тамъ видишь?

— Небо вижу.