Записки еврея

Я им?ю полное право называть это челов?ческое созданіе д?тенышемъ, несмотря на то, что это молодое, хищное животное им?ло уже и зубы, и когти, и даже усики, сл?довательно, не нуждалось въ посторонней помощи для своего питанія. Но въ то же время, это созданіе было до того избаловано в?чными материнскими попеченіями, что, казалось, еслибы оно лишилось этихъ заботъ, то впродолженіе трехъ сутокъ должно бы подохнуть съ голода, — такъ было оно безпомощно, слабо и хило. Мать кормила и поила своего единороднаго сына собственными руками, въ буквальномъ смысл? этого слова, просиживала ц?лыя ночи у постели его, пичкала его сластями, укутывала его съ головы до ногъ, даже въ такіе жаркіе дни, когда вс?мъ людямъ рубаха на т?л? казалась невыносимымъ бременемъ. Неразумность этой родительской любви отражалась и на его нравственномъ воспитаніи. Желая дать единственному, сыну блестящее, европейское воспитаніе, родители до того пересолили въ этомъ отношеніи, что создали изъ него см?шного попугая, болтавшаго безъ толку на н?сколькихъ языкахъ, танцовавшаго для упражненія своихъ тоненькихъ ножекъ, и разъ?зжавшаго верхомъ на англизированныхъ, кровныхъ лошадяхъ, въ сопровожденіи двоихъ лакеевъ, для одного только подражанія молодымъ аристократамъ. Этотъ молодой кабачный принцъ, своей сухопарою, чахоточною наружностью, своимъ непом?рно-горбатымъ носомъ, своимъ картиннымъ парижскимъ костюмомъ, своими чванливыми пріемами и в?чнымъ французничаніемъ возбуждалъ въ каждомъ см?хъ и отвращеніе. Откупные служители дрожали каждаго его взгляда, будучи ув?рены, что отъ одного его слова зависитъ ихъ жалкая судьба. Этотъ молодой еврейскій денди былъ окруженъ гувернерами, гувернантками и лучшими учителями. Онъ не вызубривалъ своихъ уроковъ, какъ прочіе смертные; учителя и наставники, посвящая ему ц?лые дни, самолично повторяли задаваемые уроки безчисленное множество разъ, до т?хъ поръ пока, волей-неволей, слова мудрой книги не вр?зывались механически въ память обучаемаго субъекта. Это было не ученіе, а скор?е дрессировка, за которую дрессирующіе получали бол?е, ч?мъ щедрое вознагражденіе.

Св?жо помнится мн? первая, роковая моя встр?ча съ этимъ ненавистнымъ созданіемъ. Чрезъ н?сколько дней посл? моего вступленія въ откупную науку, я плелся по двору откупщичьяго дома, направляясь въ контору. Я былъ въ мрачномъ настроеніи духа, посл? какой-то бурной домашней сцены. Въ раздумьи я чуть-было не наткнулся на кабачнаго принца.

— Прочь, болванъ! ошеломилъ меня вдругъ какой-то молодой, металлически-р?зкій окликъ.

Содрогнувшись, я поднялъ голову. Предо мною, въ граціозно-повелительной поз?, рисовался будущій повелитель кабаковъ. Первый разъ въ жизни увид?лъ я его. Какой-то суконный, с?рый широкій плащъ съ множествомъ воротничковъ, недоходившій до кол?нъ, былъ накинутъ на тощія плечи этого господина; черная, блестящая, цилиндровая шляпа была надвинута на лобъ и изъ-подъ нея блест?ла пара колючихъ, черныхъ глазъ, выражавшихъ гн?въ и отвращеніе; ноги были обуты въ высокіе лакированные ботфорты со шпорами; въ рукахъ, обтянутыхъ палевыми перчатками, красовался хлыстъ съ серебрянной ручкою. Я много слышалъ уже о надменности этого господина и былъ огорошенъ внезапной встр?чей съ нимъ.

— Проваливай, неучъ! прикрикнулъ онъ вторично, замахнувшись на меня хлыстомъ.

Я отшатнулся и почти уб?жалъ отъ него.

— Эй, ты! Крикнулъ онъ одному изъ откупныхъ служителей лакеевъ, стоявшему на крыльц? конторскаго флигеля. — Кто этотъ оборвышъ?

— Это сынъ нашего подвальнаго.

— Зач?мъ онъ тутъ шляется?

— Онъ учится бухгалтеріи.

Я р?шилъ на будущее время изб?гать подобныхъ встр?чъ. Но судьба какъ бы съ умысломъ наталкивала меня на моего врага и я вторично, невзначай, очутился возл? принца, проходя мимо.

— Шапку долой, нев?жа!

Съ этими словами, онъ сорвалъ съ меня шапку и далеко ее забросилъ. Я дрожалъ отъ ярости, но пересилилъ себя и смолчалъ.

Въ третій разъ онъ, зам?тивъ меня издали, повелительно крикнулъ:

— Эй, ты, замарашка! прикажи конюху скор?е вывести «Лорда»!

Я вопросительно посмотр?лъ на него.

— Оселъ! Моя верховая рыжая лошадь называется «Лордомъ». Ну, что з?ваешь?

— Идите сами въ конюшню. Я не лакей вашъ, дерзко ср?залъ я его.

Онъ прыгнулъ ко мн? какъ дикая кошка. Я ощетинился. Онъ струсилъ и отошелъ, погрозивъ мн? кулакомъ. В?роятно, онъ пожаловался своей матери, потому что въ тотъ же день, когда я выходилъ изъ конторы, она издали зашип?ла на меня, какъ зм?я.

За мою выходку досталась, в?роятно, порядочная головомойка отцу. За об?домъ, онъ мрачно обратился во мн?:

— Ты чего чванишься? Хочешь, чтобы выгнали и тебя, и меня?

Въ свое оправданіе я разсказалъ, какому униженію я подвергаюсь постоянно, при встр?чахъ съ сыномъ откупщика. Но оправданіе это, какъ казалось, не возым?ло ожидаемой силы на отца. Онъ нетерп?ливо меня слушалъ и въ глазахъ его св?тился приказъ не разсуждать, а повиноваться; но мать моя до того разъярилась, что отецъ, предвидя бурю, во время смолчалъ.