Записки Флэшмена. Том 2.

И он со смехом вышел. «Сикх с оружием!» Это были последние слова, которые я от него услышал. 

XIV

Вам придется потрудиться, чтобы найти Фирозшах (или Фиру-Шах, как мы, старые пенджабцы его называем) на современных атласах. Это — маленькая деревушка на полдороге между Фирозпуром и Мудки, но в своем роде это место более знаменито, чем даже Дели, Калькутта или Бомбей, поскольку именно здесь решилась судьба Индии — причем решали ее предательство, безумие и идиотское мужество, превосходящее всякое воображение. А главным образом, конечно же, слепой случай.

Именно здесь Лал Сингх, по моему совету, оставил половину своих сил, когда двигался навстречу Гаугу и именно сюда его потрепанный авангард отступил после Мудки.

Тут теперь они и стояли — двадцать тысяч войска с сотней отличных пушек, огородившись траншеями, и зарывшись в землю как жуки. А Гаугу приходилось с ходу атаковать их, потому что никто не мог гарантировать, что полковники не заставят Теджа, бездельничающего под Фирозпуром, всего в какой-то дюжине миль, совершить вполне разумный ход и соединиться с Лалом. Тогда бы перед Пэдди предстала пятидесятитысячная армия хальсы, превосходящая наши силы более чем в три раза.

Так обстояли дела и уже на следующий день после сражения при Мудки, когда похоронили последнего павшего, туземная пехота была брошена в ночной марш, а Двадцать девятый пехотный двинулся по дороге к Амбалле, причем их красные мундиры вскоре стали такими же желтыми как и лица, от покрывшей их пыли, а оркестры все наигрывали «Королевский Виндзор», упряжки слонов трубили, волоча тяжелые пушки, брели вереницы верблюдов, а парни кричали и размахивали руками, катились зарядные ящики, а посреди всего этого рядом со столом, прямо на открытом воздухе, стоял Гауг в рубашке с закатанными рукавами в окружении своего штаба. А еще зоркий глаз смог бы разглядеть мощную фигуру, раскинувшуюся на чарпое с ногой, по самое колено толсто замотанной бинтом; причем этот человек вовсю проклинал свое невезение, из-за которого пришлось лишиться такой забавы.

— Да говорю тебе, Каст, — восклицал Эббот, — слышал? Флэши подхватил подагру! Теперь он получает бифштекс с чаем, нюхает нашатырь, да еще на ногу ему дважды в день кладут холодные компрессы!

— Осмелюсь предположить, он отходит после пьянства с махарани в Лахоре, — заметил Каст, — в то время как остальные несчастные политические агенты пытаются заработать себе на пропитание.

— Да разве эти агенты вообще работают? — удивился Гор. — Оставайся, где лежишь, Флэши и, смотри, остерегайся солнца! Если дело пойдет на лад, мы подержим тебя, чтобы ты мог погрозить сикхам своим костылем!

— Подождите, пока я стану на ноги — тогда помашу не только костылем, — воскликнул я. — Вы с приятелями считаете себя самыми умными — погодите, я еще обгоню вас в атаке, вот увидите!

В ответ на это они начали меня подкалывать и пообещали оставить парочку раненных сикхов для того, чтобы я мог перерезать им глотки. Как видите, это были веселые ребята. Броудфут лично объявил, что я — hors de combat[673] и мне многие сочувствовали, но Гауг настоял, чтобы меня все равно везли дальше, к Фирозшаху, чтобы я там занялся списками потерь, каковые ожидались в изобилии. «Не может ездить верхом, но может водить пером, — заметил Пэдди. — И, кроме того, насколько я знаю этого парня, он скорее умрет, но выполнит порученное». Ну что ж, живи этой надеждой, старина Пэдди. — думал я. Я-то предполагал, что меня оставят в тылу, в Мудки, вместе с раненными, но и так я, по крайней мере, буду далеко впереди, в штаб-квартире, в то время как остальным предстоят тяжелые бои.

Броудфут вместе со своими афганцами проездил целый день, ведя разведку сикхских позиций, так что я его так уже и не увидел. Меня бросало то в жар, то в холод, когда я вспоминал о той ужасной перспективе, о которой он рассказал мне прошлой ночью — проскользнуть переодетым обратно в Лахор, несомненно для того, чтобы передавать предательские сообщения Джиндан, и присматривать за ней самой и этим клубком змей — ее приближенными... как же это сделать, да и зачем? Но для одного дня впечатлений и так было более, чем достаточно.