Записки Флэшмена. Том 2.

Ну, что ж, можете быть уверены, он обеспечил себе поддержку с нашей стороны — а маленький Далип в его руках послужил бы отличной гарантией. Это было дело Гулаба и я желал ему в этом успеха; меня же тревожило то, что из-за него и Гарднера моя миссия провалилась — и что же я теперь скажу Хардингу?

— Ну как что? Ты благополучно увез ребенка, но тебя почти совсем уже зажимали уланы хальсы, как тут, вдруг, случайно появился преданный Гулаб, чтобы спасти тебя и его! Разве это не правда, в конце концов? И поневоле тебе пришлось оставить ребенка у Гулаба, который отказался расстаться с ним — ведь повсюду вокруг просто рыщут эти убийцы из хальсы! — Он коротко хохотнул и снова выпил, пощипывая свои бакенбарды; в жизни не видел более довольного собой жулика! — Нужно будет рассказать какую-то героическую историю... полагаю ты сможешь это сделать. — Он значительно посмотрел на меня. — Это принесет пользу нам обоим, Флэшман-сагиб.

Я достаточно кисло спросил, какую пользу это может принести мне, и он бросил на меня хитрый взгляд.

— Что бы ты хотел получить от короля Кашмира... после того, как он вступит в свои права? Могу принять тебя на хорошо оплачиваемую службу — прямо сейчас. Ага — и теплый привет от сладенькой вдовушки, моей невестки. Подумай об этом, багатур.

Смешно, не правда ли — королева надеется выйти за меня замуж, король сулит мне золотые горы, в то время как верх моих собственных мечтаний — ступить, наконец, с пристани Колаба в Бомбее на палубу судна Ост-Индской компании, направляющегося домой, в Англию, и никогда больше не видеть эту грязную и смертельно опасную страну. Можно только было поблагодарить своего ангела-хранителя, за то, что мне удалось оказаться здесь — в уютном лагере у скал Джупиндар, попивая бренди у костра Гулаба, в то время как маленький Далип быстро заснул в палатке неподалеку (Гулаб просто заискивал перед ним, но благородный королевский отпрыск слишком устал, так что встретил все знаки внимания достаточно холодно), а уланы хальсы обезоружены и взяты под стражу. Они приняли это даже не пискнув, как только узнали, кто их захватил в плен. Так что пока я был в безопасности, а все, что мне оставалось, это переправиться через реку и доложить Хардингу о провале — должно быть, ему это понравится.

К моему удивлению, я так долго проспал на нашей стоянке в Джупиндаре, что было уже далеко за полдень, когда я наконец объявил Далипу, что он не поедет вместе со мной в армию Сиркара, а пока должен остаться в гостях у своего родственника, Гулаб Сингха, до тех пор как ему можно будет безопасно вернуться домой к маме. Я уже ожидал королевской истерики, но он принял это даже не моргнув своими огромными карими глазами и величественно кивнул, оглядывая лагерь, кишащий сторонниками Гулаба.

— Ага, понимаю, в чем дело — их много, а вас только трое, — проговорил он. — Можно я возьму мой револьвер сейчас, Флэшмен-багатур?

Должен признаться, это меня поразило. Он был буквально от горшка два вершка, увезенный переодетым из материнского дворца; в него стреляли и ему пришлось спасаться от погони сквозь ледяную мглу, а теперь ему приходилось остаться в руках негодяя, о котором он слышал только плохое — и все, что его беспокоило, это был обещанный пистолет! Несомненно, пенджабские князьки были приучены ко всяким тревогам еще с колыбели и понятен восторг, который Бог знает сколько мальчишек испытывают по отношению к оружию — но меня тронуло то, что какие бы пороки не появились у Далипа в дальнейшем, среди них не было одного — трусости. Мальчишка просто внушал благоговение.

Мы стояли поодаль от других, пока Гулаб пил свой утренний пунш на ковре, разостланном перед палаткой, внимательно поглядывая вокруг, а Джасса и Ахмед возились с лошадьми. Я позвал Ахмеда и достал своего «купера». Далип смотрел круглыми глазами, как я забил в барабан шесть патронов. Я показал ему действие механизма и зажал пистолет в его маленьком кулачке; ему пришлось перехватить рукоять повыше, чтобы дотянуться пальцем до курка.

— Ахмед-Шах будет носить патроны для тебя, махараджа, — сказал я. — И зарядит револьвер, когда это тебе будет нужно.

— Я сам умею заряжать! — воскликнул его величество, безуспешно сражаясь с патроном. — И я всегда буду держать его заряженным — не могу же я стрелять воров и бадмашей из пустой игрушки!

Я уверил его, что вокруг нет воров и он посмотрел на меня взглядом сорокалетнего мужчины.

— А вот этот бородатый толстяк — вон там, догр, которого ты называешь моим родственником? Мангла говорит, что он способен украсть даже навоз из-под козла!

Хороший отзыв о честности Гулаба, ничего не скажешь.

— Послушай, махараджа, раджа Гулаб — твой друг и он будет защищать тебя до твоего возвращения в Лахор — что случится уже скоро. Ахмед-Шах тоже остается с тобою здесь — он солдат Сиркара и мой друг, так что ты должен его во всем слушаться.