Читаем Записки из Японии полностью

Где-то на вершине одной из заснеженных вершин горной цепи деревни Тога, в снегоступах и в сноубордическом костюме две фигуры явно выделялись: русские Дима и Аня, впервые приглашенные иностранцы на еще одно таинство деревни Тога, которое было сугубо традицией для местных, – традиционную ежегодную охоту на зайца. Тактика и стратегия проста: охотники с ружьями поджидают зайцев на вершине горы, остальные, вооруженные снегоступами, образуют кольцо вокруг горы, сужая его к вершине.


Аня и Снегоступы


Снег и Снегоступы


Несколько зайцев стали нашей добычей.


Заяц


Празднование


Они и украсили традиционное застолье супом из зайца и особым деликатесом, на который я не могла смотреть без жалости к зайцам, – заячьей головой.

Театр под открытым небом

Ежегодный театральный фестиваль в деревне Тога пришелся на мамин визит в Японию. Живописный подъем в гору на автомобиле, величественный лес, старинный дом Кавасаки-сан, японское гостеприимство, русские блины, испеченные мамой, – все это ценно. Театральный фестиваль окутывает атмосферой некоего таинства, ритуала. «Король лир», поставленный на нескольких языках, «На дне», с участием в том числе русской актрисы, толпы жаждущих прикоснуться к этому таинству со всех уголков Японии. Сценой «На дне» стала середина горного озера, окруженного горами, окутанного сумерками и оживленного фейерверками. Удивительное зрелище, одухотворенное, словно замершее во времени и пространстве, в котором не существует границ, иностранных языков и непонимания.


То место, где встретил друзей на всю жизнь

2009–05–02

Юля, моя милая Юля. Твоя улыбка и подбадривающие, мотивирующие фразы – покорили мое сердце навсегда. Так и зародилась наша дружба.

Юля постоянно удивлялась тому, как я могла совмещать японский образ жизни, велосипед и при этом наряжаться в воздушные женственные платья и, о Боги, каблуки. Везде и несмотря ни на что оставаться собой – это тот урок, который я выучила в Японии.


Юлия, мой добрый друг


Юлия у замка Осака


Вторым уроком стало мое стремление брать от жизни все. Так, Аня и Юля, посетив очередной номикай с одногруппниками в городе Тояма, добежали до вокзала и запрыгнули на ночной поезд, уносящий нас к приключениям в город Осака. Прибыв рано утром, вынужденные ждать несколько часов до нашей возможности заселиться в рекан (традиционный японский отель), мы, недолго думая, расположились на газоне у известного замка города Осака и проспали там пару часов.


Осакский замок


Нет ничего приятнее детской непосредственности и умения брать максимум из того, что дает нам жизнь.

Путь домой

2009–09–29



Ну что же, мой драгоценный читатель, наш путь пролегает домой. Где-то в начале моего повествования я писала о стадиях прикосновения к чужой культуре, но не упомянула об обратной стороне монеты. Вернувшись домой, в Сибирь, в гораздо более холодный климат, пришлось снова адаптироваться к родной культуре. Меня настиг тот самый гяку-карутя-секку (с япон. «обратный культурный шок»). Личное пространство в России оказалось не таким уже и личным, и месяца три я привыкала к панибратскому похлопыванию по плечу, постоянно извинялась и невольно отпускала поклоны. Мои друзья только посмеивались и тихонько наблюдали. К Новому году я «пришла в себя», и жизнь на родной земле продолжилась.

Фудзи – мое паломничество

Тот, кто никогда не совершал подъем на Фудзи, – дурак.

Тот, кто сделал это дважды, – дважды дурак.

(Японская пословица)

26–27.07.2011 – 05.08.2011



Непреодолимая движущая сила руководила ими, они всё шли, устремляясь вперед, поднимаясь все выше и выше, так высоко, как только могла взлететь птица…

Сколько стоит человеческая жизнь?.. И можно ли как-то ее измерить? Никто не решается выразить жизнь в денежном эквиваленте там, на вершине, где все находятся на правах птиц… опьяненных горным воздухом, на время вверяющих их жизни солнцу, облакам… и тому празднично-пестрому небу, еще совсем недавно дымчато-черному, а сейчас такому божественному и безграничному. Вечность, которая проникает в каждый уголок существа, распространяется по жилам, и вдруг становится ясно, что так было всегда: миллиарды лет назад здесь собирались толпы паломников, продолжая путь, шаг за шагом приближаясь к истине. Кажется, что Вавилонская башня была отстроена самой природой заново… На разных языках звучат одинаково прекрасные слова, слова любви, полные духовности и жизни…


На фоне горы Фудзи


«Здесь собрались только хорошие люди», – сказал молодой человек справа от меня. Нас объединяла тропа, цель, атмосфера пути к чему-то большему, чем слова… Он говорил по-японски, но, кажется, в тот момент это прозвучало на всех языках мира.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное