Читаем Записки из Японии полностью

В двух часах езды от Токио находится удивительной красоты, полный величия храм Никко: то:се: гу: (в дальнейшем просто Никко), в том числе знаменитый и этим символом. Залитый солнечным светом, он напоминает священный алтарь, куда ежедневно стекаются толпы паломников и любопытных. В стране, в которой на вес золота ценятся эфемерная, не бесконечная красота и прелестное очарование вещей, это место выбивается за рамки привычного. Время здесь словно остановилось, вечная неувядающая мощь и великолепие, не рушимое ничем, захватывает и поглощает.


Тории


Храм был построен в честь почитания Токугава Иэясу (1542–1616 гг.), основателя династии сегунов Токугава, объединившего страну в период гражданских войн и внесшего огромный вклад в установление мира и развитие культуры Японии[5].

Однако символов гораздо больше, так как существует больше гравюр в Никко.

Позволю себе дать им краткое описание.

Итак, гравюра мама-ребенок!


Символ обезьян


Мама-обезьяна смотрит куда-то вдаль, хлопотливо беспокоясь о судьбе своего малыша. А ребенок склонил голову, переполненный доверием к маме. Смысл гравюры в том, что мама-обезьяна желает своему ребенку счастливого будущего.

Гравюра, изображающая трех мудрых обезьян: не вижу зло, не слышу зло, не говорю зло. Самая известная и самая загадочная. В Японии она получила распространение именно с ее появления на одном из святилищ храма Никко и плотно вошла в жизнь местного населения. Буддийский смысл этого символа заключается в умении отстраняться от негативных мыслей.

Водопад вечной жизни

Совсем неподалеку от храма Никко находится удивительной мощи водопад Кэгон. Его высота достигает почти 98 метров, а ширина – около 7 метров.


Водопад Кэгон


Мои друзья японцы утверждают, что это не только один из мощнейших power spot (с англ. «место силы») в Японии, но и одно из самых знаменитых мест среди тех, кто решил расстаться с жизнью. От услышанного по телу побежали мурашки, однако я их почему-то даже понимаю. Место невероятной красоты. Если смотреть на значение иероглифов названия водопада, то становится еще более понятна его популярность. Кэгон — буддийский термин. Он означает примерно следующую философию буддизма: люди – словно цветы, должны украшать мир, наполняясь знаниями, мудростью, посвящая свою жизнь служению другим и тем самым перевоплощаясь в Будду[6].


Будда


Театр Кабуки

Представьте себе следующую картину: вы наслаждаетесь действием японского театра Кабуки, маски, люди-маски, – и неожиданно начинается землетрясение. Вы бросаетесь к выходу, начинаете метаться, как вдруг замечаете японских старичков, мирно подремывающих то тут, то там, изредка разбуженных звуками… Вас настигает когнитивный диссонанс невероятной силы: как же так, вас же учили эвакуироваться на безопасное расстояние из помещений при землетрясении. Но нет, здесь все иначе. Сейсмостойкие здания, «сейсмостойкие» нервы. Не перестаю удивляться тебе, о, Япония!


Натренированная пунктуальность и поиски правды

Профессор Ямадзаки-сан имела привычку поджидать студентов у входа в аудиторию. Небольшая скромная ухоженная японка с пронизывающим взглядом и ироничными нотками в голосе, она стояла и ждала, пока русский студент Анна-сан соблаговолит прибыть на лекцию, шагая к аудитории вразвалочку, с кофе и массой посторонних мыслей, как правило, минут на 15 позже ее начала.

Этот взгляд, словно слившийся в одну невероятную мощь с ее голосом, твердил, что на любую встречу нужно приходить самое позднее на 15 минут раньше, подчеркиваю, раньше ее начала.

Не поверите, уже через месяц таких встреч с Ямадзаки-сан я не смела не только опоздать, но и не прийти в положенный срок: за 15 минут до начала.

Ямадзаки-сан не только любила вселять нотки интеллигентности в расхлябанных студентов, но и вела самый любимый предмет. Он заключался в том, что студенты из 5–7 стран переводили одну и ту же новость из авторитетнейших газет с нашего родного языка на японский и сравнивали… Думаю, мой благодарный читатель уже догадался, каким был результат этого сравнения из раза в раз, от новости к новости… Так я познала главный урок на всю жизнь: даже если правда где-то и существует, то мы об этом не узнаем… Давайте же не будем будить спящую собаку, мы всё же в Японии.

Теннис и попытка быть «Марией Шараповой» университетской команды

Самым необычным стала возможность быть частью университетской теннисной команды. На самом деле выбор этих кружков по интересам Букацу в японских университетах очень широк: от айкидо до театральной студии и радиоканала. Мой выбор пал на теннис. Неожиданно, правда?!

Меня, без какого-либо опыта игры в теннис, однако со светлыми волосами и отдаленной схожестью с Марией Шараповой (меня саму удивило их замечание по поводу схожести), возможность играть полностью окрылила.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное