Записки хирурга военного госпиталя

– Около часа. А что?

Он, молча, вышел с задумчивым лицом, а через минут пятьдесят вернулся с серьезным видом, держа в руках большой белый лист формата А-4, исписанный крупным читабельным почерком. Его он и выложил передо мной с таким пафосом, с которым дают ознакомиться глубоко виновного человека со своим смертным приговором.

– Слушаю вас? – я оторвался от своих нескончаемых бумаг и с любопытством посмотрел на настырного капитана.

– Вот рапорт на ваше имя. Прошу ответить на него мне в письменном виде.

– Что за чепуха, – скользнув глазами по тексту, я поднял на него недоуменный взгляд.

– Это не чепуха. Это официальный рапорт. Я прошу объяснить мне, почему у меня нет назначений. Почему меня не осмотрел уролог. И почему вы ведете мою историю болезни, если я являюсь урологическим пациентом? Насколько я знаю, вы хирург.

– Послушайте, капитан, мы же с вами утром все обсудили?

– То было утром. А сейчас уже вечер. Многое изменилось. Дайте мне, пожалуйста, письменный ответ. Кстати, мой рапорт написан в двух экземплярах, под копирку. Поэтому не советую его игнорировать. Да, и все наши с вами разговоры я записываю, – он извлек из штанов узкий серебристый пластмассовый брусок с плоскими кнопками и покрутил у меня перед носом.

– Ваша операция относится к разряду общехирургических, а у меня есть должная подготовка, а главное солидный опыт по оперативному лечению данной патологии. Поэтому здесь ничего противозаконного нет. И вы, смею напомнить, утром были согласны с моими доводами и подписали согласие на операцию. А назначения у вас имеются: диета и режим.

– И какой у меня режим и диета?

– Общий стол и второй режим.

– Что значит второй?

– Полупостельный, можете ходить до туалета. На улицу нельзя.

– Ага, выходит, я по вашему недосмотру нарушил режим, так? А вы меня не предупредили об этом, когда я пошел в штаб. И согласие на операцию я подписал, думая, что мной будет заниматься уролог. Предоставьте, пожалуйста, мне уролога.

– Послушай, Григорий, – я начал терять терпение. Весь этот затянувшийся фарс меня, признаюсь, начал уже здорово утомлять, – чего ты… вы добиваетесь?

– Справедливости. Я теперь буду действовать строго в рамках закона. Вы…

– Послушай, капитан, хочешь уролога, так нужно было обратиться в военно-медицинскую академию, на кафедру урологии. Какого… спрашивается, ты к нам-то приперся?

– Я не приперся, как вы здесь изволили выразиться, – капитан вновь продемонстрировал мне свой диктофон, – а прибыл туда, куда меня направил врач гарнизонной поликлиники. Зачем, скажите, нужно было направлять меня туда, где нет оперирующего уролога?

– Вопрос не по окладу. Еще раз повторяю, мы в своем отделении выполняем эти операции. И участие уролога здесь не обязательно.

– А я вот так не считаю. Я пациент и имею полное право в выборе врача.

– Знаешь, что?! – я в упор посмотрел на него, буравя его невозмутимое лицо испепеляющим взглядом. – Я тебя просто выпишу к чертовой матери, и катись ты, куда хочешь со своей кистой и мошонкой.

– Я все записываю, – с невозмутимым видом напомнил мне Ефимов.

– Валяй, пиши! Раз у нас нет уролога в отделении, а ты отказываешься, чтоб тебя оперировали общие хирурги, значит, нужно выписать. Чем я сейчас и займусь, – с победным видом возвестил я, демонстративно уселся за стол и с громким шелестом открыл его историю болезни.

– А ничего у вас не выйдет, – без лишних эмоций ответил капитан и уселся напротив меня, отодвинув стул к стене. – Я больной человек. Мне нужна операция. Мое здоровье в огромной опасности. Меня направил врач гарнизонной поликлиники.

– Чего ты несешь?! Какая опасность? Люди по многу лет ходят с подобной кистой и даже не знают о ее существовании. Я больше чем уверен, ее у тебя выявили во время медосмотра. А до этого она никак не проявлялась. Ведь так?

– Неважно, где кто и как ее выявил, – даже не повел бровью Ефимов. – Важно, что она есть и лечится только оперативным путем. Я прав?

– Прав, прав! Только у нас получается какая-то киста преткновения.

– Вызовите уролога, и проблема решена. Прошу ответить на мой рапорт, – Ефимов чуть ухмыльнулся и нагло так уставился на меня.

– Выйди из кабинета! – не сдержался я. Этот капитан мне окончательно надоел. Морочит мне голову какой-то ерундой.

– Заметьте, товарищ начальник отделения, я с вами на «вы».

– Можешь тыкать, я не обижусь, – устало вздохнул я и ослабил галстук на шее. – Я в ваши военные игры не играю. Ты пришел ко мне на операцию, а теперь из-за того, что не отпустили домой, начинаешь ломать комедию, словно капризный мальчик, у которого забрали конфетку. И мне это не нравится. Поэтому ищи себе другого врача.

– Дмитрий Андреевич, я к вам очень хорошо отношусь, – лицо Ефимова чуть просветлело, – честное слово. Здесь ничего личного. В двух словах всего не объяснишь.

– Попробуйте в трех.