Записки хирурга военного госпиталя

– Григорий, я дико извиняюсь, – с порога начал я. – Тут вышло недоразумение: начальник госпиталя, подполковник Волобуев запретил всем военнослужащим, включая офицеров, покидать пределы госпиталя. Вам придется до операции побыть здесь, в отделении.

– Как?! – оторвался от укладывания сумки беззаботный Ефимов. Счастливая улыбка, немного поблуждав по лицу, незаметно испарилась. И на смену ей пришло нескрываемое огорчение: взгляд потух, уголки рта опустились, сумка просто выскользнула из ослабевших рук. – Я уже жене позвонил, что скоро буду.

– Ну, вот, – я снова постучал себя по лбу кулаком, пытаясь хоть как-то загладить свою вину, – запамятовал. Голова прохудилась от работы с многочисленными приказами и вводными. Ничего страшного, сегодня уже понедельник почти закончился. Завтра быстро пролетит. А там уже, глядишь, и среда не за горами. Если все хорошо пойдет, я вас в четверг отпущу совсем.

– Но я уже жене позвонил, что приду сегодня, – упавшим голосом повторил капитан и бессильно опустился на соседнюю кровать, протяжно скрипнув ржавыми пружинами.

– Мы люди подневольные, – развел я в сторону руки. – Мне приказали, я выполняю. Вам к чему неприятности? Он же может зайти и проверить или начмеда прислать. Вы же военнослужащий, чего мне вам объяснять насчет приказов.

– Да, да, – задумчиво закивал Ефимов, – я все понимаю. А скажите, начальник госпиталя еще у себя?

– Думаю, у себя еще, – взглянул я на часы.

– Как его звать?

Капитан оделся, обулся и поспешно ушел в штаб. Я прошелся по коридору взад-вперед и, окончательно успокоившись, вернулся в свой кабинет. Не успел я прочитать и половины очередного дурацкого приказа насчет правильного хранения швабры и половых тряпок, как на столе подпрыгнул телефон. Звонок исходил требовательный и раздраженный.

– Вы его ко мне зачем послали? – задыхаясь от бешенства, просипел Волобуев. – Я что, не ясно выразился?

– Это вы о чем? – включил я дурня.

– Я про козла этого говорю, Ефимова! Я же приказал никого домой не отпускать! Что, я неясно выразился?

– Во-первых, – я чуть повысил голос, – капитан Ефимов сам изъявил желание пообщаться с вами. Я ему как запрещу? Он такой же офицер, как и вы! Не солдат и не матрос срочной службы. А во-вторых, я не вижу препятствий для его пребывания дома. Мы, простите, каких-то там лейтенантов сопливых отпускаем на субботу-воскресенье, а они в понедельник со стойким таким перегарчиком с утра в отделение заявляются. Вы, кстати, сами за них попросили на прошлой неделе, или запамятовали? А в-третьих, у офицера, – я специально сделал нажим на «офицера», – дома трое малых деток, и он у нас до среды никакого лечения не получит. Операция у него запланирована на среду. Завтра никак – у травматолога большой операционный день: парней с Юга надо оперировать.

– Насчет лейтенантов было дело. Там уважаемый человек за них просил, – сразу сбавил обороты Волобуев, – они его какие-то родственники. А за Ефимова тоже просили, – он сделал паузу и продолжил уже уравновешенным тоном, – но наоборот, чтоб домой не отпускали.

– О, как интересно? И кто же, стесняюсь сказать, попросил?

– Генерал! Начальник академии, где он преподает. И вообще, это не телефонный разговор. Я чуть позже введу вас в курс дела. Надо было сразу, но замотался. Этот Ефимов не так прост, как кажется. Он знатный скандалист. В Академии своей всех уже достал. От меня вышел такой весь решительный. Готовый к самым активным действиям. Сейчас идет к вам. Не отпускайте его ни под каким предлогом. Мы скоро с Горошиной к вам подскочим.

– Что, все так серьезно? – ухмыльнулся я в трубку.

– Не то слово, – тяжело выдохнул Волобуев. – И будьте осторожны, у него, похоже, в кармане штанов диктофон. Он все разговоры записывает.

Я в растерянности повесил трубку телефона на рычажки и сел в кресло, облокотившись о стол. Нужно было переварить полученную информацию. От хирургии до штаба, если обходить все лужи, ходу минут десять.

– Дмитрий Андреевич, – просунулась в кабинет лишенная всяких эмоций голова Ефимова, – разрешите?

– Да, разумеется. Входите.

– Позвольте мне снять копию с истории моей болезни. Я на это имею полное право, – абсолютно индифферентным голосом потребовал капитан.

– Да зачем это вам?

– Хочу знать, как меня лечат.

– Вас пока еще никак не лечат, а историю возьмите, право вы действительно имеете. Только просматривайте ее у меня в кабинете.

– Не беспокойтесь, я все правила знаю не хуже вас, – раздвинул сжатые губы на восковом лице странный пациент и, взяв из моих рук свою историю болезни, вначале тщательно ее изучил, от корки до корки. А после сфотографировал неизвестно откуда появившимся цифровым фотоаппаратом.

Я все это время сидел в кресле и с интересом взирал на происходящее, старясь понять, какую странную игру он затеял. Безусловно, произошедшая с ним метаморфоза как-то связана с его задержкой в отделении. Но чего он добьется? Раз подполковник сказал «никаких домой», капитану остается только подчиниться.

– Спасибо, вы были очень любезны, – прервал он цепь моих рассуждений, возвратив историю болезни. – Вы еще долго здесь пробудете?