Записки хирурга военного госпиталя

Смотришь на иного: вроде бы парень толковый, шустрый, не боится крови, мочи и еще разных там неприятных вещей. А тут бац, в нужный момент то его нет под рукой, то наоборот – лезет, куда его не просят. Тот же коагулятор вдруг ни с того ни с сего вместо прижигания тканей начинает их буквально сжигать, словно раскаленное докрасна железо. Начинаешь разбираться, в чем дело, а, оказывается, санитар взял и прибавил обороты на ручке управления. Ему, видите ли, показалось, что у нас там плохо работает. И уж самое, чего я не терплю, когда начинают огрызаться. Редко, но и такое встречается среди наших младших помощников. Да, попадаются враги дисциплины. На тепленьком местечке живо расслабляются и начинают, грубо говоря, борзеть. С такими деятелями тоже расстаемся и отправляем назад в часть.

Раиса Ивановна Некрасова – старшая сестра операционного блока, славная женщина очень приятной наружности и переполненная человеколюбием и душевностью, прошедшая обе чеченские кампании, давно уже просила меня взять в помощь санитаров. Гражданских специалистов не дождаться. Выбирать не приходится: я предложил этим двоим, посулив золотые горы и службу в тепле и под крышей, подальше от холодных полигонов и бессонных ночей.

Разведчик сразу же, причем в довольно категоричной форме, отказался от моего заманчивого предложения.

– Я не для того в армию шел, чтоб полы в вашей операционной драить, – горделиво заявил Вадик, выпятив вперед могучую грудь.

– Почему сразу же драить полы? – ухмыльнулся я. – Помимо этого там полно другой интересной работы.

– Премного благодарен, Дмитрий Андреевич, только я хочу поскорей вернуться в свою часть! Я – разведчик, а не санитар!

– Крови испугался? – продолжал уговаривать я, применив прием «на слабо». – Да-а-а, не всякий сдюжит на операциях-то стоять. Видать, кишка у тебя тонка?

– Бросьте свою пропаганду! Крови я не боюсь, и на гниль давить тоже не надо. Просто я не вижу уже себя вне ВДВ и разведки. Я, если хотите знать, подумываю о контрактной службе.

– Серьезно? Ты хочешь мокнуть под дождем, замерзать в сугробах, истекать потом на адской жаре, стоически терпеть укусы комаров, мошек и прочего гнуса, до изнеможения бегать многокилометровые кроссы, вскакивать ночью с кровати в любую погоду и с полной выкладкой нестись во весь опор куда прикажут, вместо того чтоб в сытости и тепле провести остаток службы?

– Хочу, и не просто хочу, а очень хочу, – улыбнулся рядовой ВДВ Павлов и весело посмотрел мне глаза.

– Отлично, солдат. Скоро ты совсем поправишься, и мы тебя не станем задерживать. Надеюсь, из тебя выйдет прекрасный разведчик.

– Спасибо, доктор, я тоже надеюсь. Простите, но служба в госпитале точно не для меня.

– А я почему-то так и думал.

– А если заранее знали, как я отвечу, зачем же тогда спрашивали? – недоуменно посмотрел на меня десантник.

– Выбор не велик – ты да Теркин. У кого еще спрашивать, если вас пока только двое? И потом, мне хотелось лично убедиться, что я не ошибся в тебе.

– В смысле?

– А в том смысле, что за то время, что я тут руковожу хирургическим отделением, ты первый срочник, но надеюсь, не последний, кто отказался спрятаться от службы в госпитале. Ты знаешь, сколько парней мечтает оказаться сейчас на твоем месте?

– Догадываюсь, только какие же они после этого парни, если прячутся от службы за госпитальными стенами. Настоящих мужиков трудностями не испугать. Они их преодолевают, а не бегают, словно зайцы, от них.

Павлова пришлось выписать даже раньше срока. Он буквально затерроризировал меня своей просьбой поскорей отправить его в часть. Мол, без него там все зачахнет. Осмотрев его рану и взяв с него честное слово, что он продолжит ходить на перевязки к своему врачу в части, мы его выписали. Забегая вперед, скажу: таких активных солдат, рвущихся назад, в действующую армию, я за свою работу в военном госпитале больше не встретил. Дай Бог тебе здоровья и всяческих благ, солдат ВДВ Вадик Павлов.

Второй воин, собрат Вадика по несчастью, полный тезка знаменитого литературного героя, только этим и был на него похож. Да, он тоже поначалу встал на дыбы: вы что, какая еще операционная? Я сюда Родину пришел защищать, а не кровь чужую в операционной по полу размазывать да другую, не мужскую работу выполнять.

– То есть плиту от ротного миномета поинтересней будет тягать? – прищурился я во время нашего с ним разговора.

– Я не только плиту ношу, но и ствол тоже. Мы меняемся.

– Да еще пульнуть пару раз дадут. Шарахнешь миной по мятой мишени.

– У нас не мишени, а старая, списанная техника. Танк даже есть настоящий, – насупился Теркин.

– А танк не мишень, по-твоему?