Записки криминального журналиста. Истории, которые не дадут уснуть

— Ирина Львовна, что вы можете сказать про Алену? Как училась, как вела себя в школе? — спросила я.

— Девочка спокойная, тихая, — ответила она. — Но отставала, училась, честно говоря, плохо. С математикой были проблемы.

— А сами родители… Может, бывали в школе, на собраниях? — пыталась я вывести диалог в нужное русло.

— Маму видела за год всего раз. В основном ходил отчим девочек. Мне он в целом понравился. Видно, что за Алену переживает. Говорил, что вместе с ней решает задачи. И в школу часто сам приводил. Когда она пропускала занятия, узнавал задания на дом у ее школьных подружек. В больницу обеих водил. Скажу честно, мы с учителями восхищались таким заботливым отчимом. Некоторых родных пап за несколько лет обучения никогда не видели. Я думаю, он любил девочек.

Рассказ педагога меня запутал еще больше. Ведь если мужчина такой заботливый, как он мог убить? Что-то странное, совсем не вяжется.

Соседки дали мне телефон Галины. Я понимала, что звонить — не лучший вариант, но где ее найти, не предполагала. Дома она не появлялась после пропажи детей. В старой квартире в поселке больше не живет. Я решила на свой страх и риск набрать номер… Однако телефон оказался выключен.

«Придется искать Галину в поселке Прибрежный. Наверняка и похороны проведут там», — подумала я.

В базе данных обнаружился адрес бабушки и дедушки девочек по отцу. Они как раз проживали в том поселке. Рядом с дверью стоял похоронный венок, и я поняла, что точно пришла по адресу. Мне открыла пожилая женщина с седыми волосами, от которой сильно пахло корвалолом. Это была бабушка Кристины и Алены.

— Здравствуйте. Меня зовут Екатерина, я из «Комсомольской правды». Примите соболезнования от нашего издания. Хотелось бы с вами поговорить, — сказала я, глядя в полные боли глаза женщины.

Алевтина Егоровна пустила меня в дом. Мы расположились в зале. На столе стояли фото девочек, рядом лампадка и блюдце с карамельками.

— Знаете, Катя, я ведь хотела забрать их к себе, — начала она, утирая слезы, которые лились по морщинистой щеке. — Но возраст… Может, забрала бы и ничего бы не случилось.

— Алевтина Егоровна, как вы узнали, что девочки пропали? — спросила я.

— Да я звонила Гале. Она сказала, что детей дома нет. Я опешила: «Как нет? А куда делись?» До последнего верила, что найдутся. А они уже мертвые в лесу лежали. Он их к тому моменту давно убил, — рассказала женщина, и голос задрожал от слез.

— Убил? А кто он? — удивилась я.

— Как кто? Владислав этот, сожитель. Тварина. А на первый взгляд такой хороший казался. Он мне и домой девочек привозил. Вроде такой добрый мужчина.

— Подождите, откуда вы знаете, что он убийца? — спросила я.

— Ну, как откуда. Доченька, у меня же сын тоже в органах работает, как и Галя. Ему сказали, что арестовали этого Владислава, что он убийца, — поведала Алевтина Егоровна.

— Мне следователи ничего не говорили о задержании. — Я была в замешательстве. — А что говорит ваш сын или Галина? Зачем Владислав это сделал?

— Сын ничего не говорит, — ответила она, утирая слезы. — Не знает. Галя вчера была пьяная. Пришла, попросила, чтобы я ее покормила. Мне неприятно было с ней и рядом сидеть, но не смогла прогнать. Плакала, говорила, что бил ее, потом они поругались, и он обещал отомстить. Отомстил. Вины с Гали я не снимаю. Если бы не она, дети были бы живы. Она выпивала, ими занималась мало, притащила зверя в дом. А чем все закончилось, вы знаете.

Я позвонила следователям, ведь только они могли подтвердить, что Егорова задержали и подозревают в убийстве. Ну, что-то же мне должен сказать начальник следствия, который обещал помогать после публикации фото.

— Катерина, да, он задержан, — коротко отрапортовал Вадим Сергеевич. — Подтверждаю. Допрашиваем. Больше сказать пока ничего не можем.

Я быстро передала всю информацию в редакцию. На следующий день у меня был большой план работы. Надо было дальше копать информацию про Владислава.

Первым делом я отправилась в управление Госнарконтроля по городу Тольятти. С моей стороны наивно было надеяться, что там со мной станут откровенничать про сотрудника-детоубийцу. Начальник отдела вежливо сообщил, что Егоров у них давно не работает и никаких данных мне предоставить не могут.

По коридорам здания долго ходить я не могла, поэтому осталась поджидать сотрудников на улице. Первым вышел покурить один из дежурных. Я тут же подошла к нему.

— Здравствуйте. А у вас Владислав Егоров работал? Помните его? — спросила я.

— Помню. А что? — удивленно ответил дежурный.

— Я из газеты «Комсомольская правда», — сказала я, покрутив в руке красным удостоверением. — Обещаю, все на условиях анонимности. Может, расскажете, какой он человек, если знаете.

— Ну, какой, — после непродолжительной паузы ответил дежурный, — спокойный, добрый, неконфликтный. Вот такой. Тут скрывать нечего. У меня сестра с ним хорошо дружила, пока в декрет не ушла. Работали в одном отделе. Ничего плохого о нем тоже не скажет.

— А почему уволили такого хорошего человека? — тут же задала я резонный вопрос.