Записки куклы. Модное воспитание в литературе для девиц конца XVIII – начала XX века

В литературном описании кукольных вещей упоминаются среди прочего «неприличные» предметы (панталоны, корсет, ночная рубашка). Употребление таких слов в публичных изданиях считалось крайне неприличным, а в детских книгах допускалось. Раскладывая вещички по полочкам и шкафчикам, девочка осваивала азы бельевого хозяйства. Иметь такое богатство – удел «избалованных счастьем», но и пара кукольного белья может порадовать маленькую хозяйку. «Около кукол лежало три перемены белья и по два платья. Белье тонкое, белое-пребелое, и все обшито узеньким кружевом». Девочки, счастливые обладательницы этих сокровищ, уложили белье в комод, а кукольные платьица и мелочи одежды поместили в сундучки[129]. Детская писательница Софья Макарова, хорошо понимавшая детей, описывает возню с кукольным приданым как безграничную радость для девочек. Каждая из играющих девочек воображает себя настоящей хозяйкой. Похожие чувства девочки испытывали не только на страницах книг, но и в жизни. И пусть Елизавета Сперанская жаловалась на свою девичью долю, она признавалась отцу, что мечтает стать в будущем хорошей хозяйкой. Это признание дочери умиляло ее отца: «ты хочешь быть хозяйкою, эта мысль всегда меня утешала»[130] (хозяйственность Сперанский считал наиважнейшим проявлением женского ума).

Авторы детских книг, писавшие о девочках, ставили знак равенства между хозяйственностью и умом. Одно из изданий так и называлось – «Кукла умненькой девочки». «Умненькая» девочка устроила игру с куклой себе на пользу. «Каждый день игры с куклой доставлял Целине случай узнавать какую-нибудь полезную истину под занимательными историями. Делая ей новые наряды, она изощрялась во вкусе и проворстве, источнике экономии; приводя в порядок это маленькое приданое, приучалась сама к порядку, лучшему украшению молодых девушек»[131].

Французские моралисты, немецкие филантропы и русские просветители обосновали в назидательных текстах роль полезных игр в жизни девочки, демонстрируя гуманный подход к воспитанию ребенка. Отчасти он совпадал с народным опытом воспитания: в крестьянской среде на игры девочек с куклами смотрели как на нужное занятие, и взрослые оказывали помощь в изготовлении предметов для кукольной игры[132]. Не редки были случаи совместных игр барышень и дворовых девочек в самодельное кукольное хозяйство (обстановка русской усадьбы располагала к контактам господских и крестьянских детей). Однако сословная этика не позволяла писать в детских книгах о совместных играх и ссылаться на опыт народного воспитания. Несмотря на изменения социально-педагогических приоритетов в последней трети XIX века, в гендерно-назидательных текстах они остались прежними.

В отличие от народного, очень практического представления о женщине-хозяйке, образ маленькой дворянки в назидательных текстах идеализировался: хозяйственные навыки идеальная девица сочетает с познаниями в языках, искусствах и светском этикете и участием в благотворительной деятельности. Юная Розали, как следует из описания французской писательницы Жанлис, «рисует, поет, играет на арфе, на клавикордах и на гитаре. Она много читает, выписывает из книг, выучена всему, что только можно знать тринадцатилетней девице. Она знает по-французски, по-английски, по-испански, по-итальянски, весьма хорошо вышивает и никто не может лучше ее шить. Она сама шьет себе платье, правит домом, имеет в руках все счеты, и у ней хранятся ключи от всех поставов. Она одна приготовляет в деревне покои для путешествующих, а во время жатвы дает работникам есть, присутствует при всех сельских работах и вместо награждения за все сии попечения есть довольно того, что она раздает милостыню, посещает бедных и помогает оным»[133]. Среди добродетелей Розали главная – ее хозяйственность, и этим она выгодно отличается от девиц, стремящихся удивить окружающих своей образованностью[134]. Свидетельством хозяйственного настроя Розали служат карманы на платье. Только легкомысленные девицы, слепо копирующие модный «античный стиль», восстают против карманов. Такова Мелания, отказывающаяся от платьев с карманами (девочка в восторге от модных туник, которые спадают естественными складками)[135]. Вместе с карманами приходится отказаться от связки ключей, а значит – от ведения хозяйства. «В таковых государствах, какова, например, Германия, где хотят, чтобы женщины были хорошие хозяйки и умели бы варить кушанья, без сумнения должно носить карманы, ибо уже не может быть хорошею хозяйкою та, которая теряет свой платок или связку ключей, когда надобно что-нибудь вынуть»[136]. В отличие от Мелании Розали имеет на платье карманы, в которых у нее лежит не только связка ключей, но и две книжки: одна для чтения, другая для записи непредвиденных расходов (большая счетная книга хранится у девочки в кабинете). Такова Розали в малолетнем возрасте, в двадцать же лет она станет «совершеннейшею женщиною».