Записки куклы. Модное воспитание в литературе для девиц конца XVIII – начала XX века

Малютка Катенька в рассказе А. Пчельниковой «Вот как девочки учатся шить» уколола пальчик и плачет: «За шитьем всегда так устаю! И притом беспрестанно колю себе пальцы». Мать напоминает дочери об уговоре: «Ты не будешь играть с твоей большой куклой до тех пор, пока не будешь в состоянии помочь мне сшить ей приданое». На это девочка отвечает: «Помню, маменька, но мне кажется, что я разлюбила мою куклу с тех пор, как начала учиться подрублять для нее»[204]. Стимулом для занятий шитьем становится посещение детского приюта – характерный для назидательных произведений эпизод. Этот воспитательный прием приводит к желаемому результату. При виде того, как безропотно трудятся приютские дети, маленькая дворянка берется за шитье. Другой способ побудить юных героинь заняться шитьем – продать сшитую ими кукольную одежду и вырученные деньги направить на нужды неимущих. Разумные матери нарочно вкладывают в ящички для рукоделия куски грубого холста, чтобы девочки шили из этого материала одежду для бедных. «Я желаю, чтобы вы час в день употребляли на шитье бедным», и это желание воспринимается дочерьми как приказ[205].

Малолетние дворянки идут на немалые жертвы ради помощи неимущим. Юная аристократка Лидия берется сшить для бедняков передник из толстого полотна. Ее высокородная подружка в ужасе: «Я удивляюсь, как матушка твоя допустила тебя, чтобы ты употребляла свои прекрасные пальчики для шитья такого толстого полотна. Сия работа приличествует более твоей служанке. Куды как прекрасное упражнение для благородной девицы! Шить фартуки крестьянским девкам!»[206] Разумная мать пресекает подобные разговоры: «Я надеюсь, что во всю твою жизнь будешь ты почитать за величайшее удовольствие делать благодеяние».

Девочка гладит белье для куклы, не слушая предостережений старших, что приводит к ожогу (Сегюр С.Ф. Приключения Сонички, соч. графини де Сегюр, урожд. Ростопчиной /Пер. Н. Ушакова. СПб.: Общественная польза, 1864)

Благотворительность превращает девочку в чудо-мастерицу, способную сшить выходное платье не только для куклы, но и для себя, а сэкономленные на отказе от услуг портнихи деньги отдаются бедным. «Неделю спустя на блестящем вечере все приятельницы Оленьки восхищались ее платьем. «Кто шил тебе?» – спрашивали они. «Я сама, – отвечала девочка с самодовольствием, а в глубине души, со смирением она думала: „Благодарю Тебя, Господи, что наставил меня; теперь бедные люди спать будут спокойно в теплой постели. Они этим мне обязаны! – О, как мысль о добром деле радует сердце! Мне кажется, что я никогда не танцевала с таким удовольствием“» (рассказ «Бальное платье»)[207]. Швейное чудо – небывало быстрое освоение девочкой премудростей шитья – порождает целую цепочку чудес: бедные богатеют, больные выздоравливают.

В повседневной жизни русских семей шитью обучали совсем иначе, чем в книгах. Тем достовернее история, рассказанная в «Первой русской книге для чтения» Л.Н. Толстого. Подбирая материал для рассказа из жизни девочки, Толстой не мог обойти тему освоения швейных навыков, изложив ее в форме рассказа от первого лица. «Когда мне было шесть лет, я просила мать дать мне шить. Она сказала: „Ты еще мала, ты только пальцы наколешь“; а я все приставала. Мать достала из сундука красный лоскут и дала мне; потом вдела в иголку красную нитку и показала мне, как держать. Я стала шить, но не могла делать ровных стежков; один стежок выходил большой, а другой попадал на самый край и прорывался насквозь. Потом я уколола палец и хотела не заплакать, да мать спросила меня: „Что ты?“ – я не удержалась и заплакала. Тогда мать велела мне идти играть» («Как тетушка рассказывала о том, как она выучилась шить»)[208].

В назидательных историях царил «швейный миф». Фантастические возможности приписывались малюткам, только начинавшим осваивать шитье. Даже строгая к девицам госпожа Кампан рекомендовала начинать обучаться рукоделию не ранее шести лет, ограничиваясь простыми швами и канвой[209]. Иначе рассуждают матери в назидательных текстах. Госпожа Реан, являющаяся образцом идеальной матери, убеждена, что ее дочери, которой «скоро минет четыре года», самое время браться за шитье. Нянюшка, согласно сюжету произведения, ничего не смыслящая в воспитании, пытается возразить: «Но что может учиться работать, сударыня, такой маленький ребенок?» И тогда великосветская дама сама берется показать дочери, как следует держать иголку и делать стежки. «Сначала дело не клеилось, но, по прошествии некоторого времени, шитье было лучше, и Соня нашла, что это чрезвычайно занимательная работа»[210].