Записки куклы

С этими словами он спустил на землю шарманку, открыл ящик и начал показывать мне находившихся там кукол, которые были одеты китайцами, испанцами, итальянцами.

При виде кукол я ободрилась, сделала шаг вперед и даже решилась заговорить.

«К чему вы носите с собою столько кукол?» — спросила я черноволосого человека, который вместо ответа сначала молча рассадил своих кукол на деревянную жердочку, а потом принялся вертеть ручку шарманки, дергая в то же самое время шнурок, который был привязан к рукам и ногам кукол; куклы начали поворачивать головы, махать руками, подпрыгивать…

«Вот для чего, — снова заговорил незнакомец, — они людей потешают, а люди мне за это деньги дают. Да, твоя кукла как раз подходит под рост моему китайцу, который не имеет пары и потому должен лежать в бездействии, — продолжал он после минутного молчания. — Дай-ка мне ее сюда».

Полагая, что шарманщик хочет ближе взглянуть на куклу и потом, конечно, вернуть обратно, я поспешила вынуть ее из колясочки, чтобы передать ему.

Но каков был мой ужас, каково отчаяние, когда я вдруг увидела, что он укладывает мою дорогую Додо в свой ящик.

«Что вы делаете? — вскричала я, не помня себя от волнения. — Отдайте мне Додо назад!

«Как бы не так!» — отозвался незнакомец и, грубо оттолкнув меня прочь, в один миг закинул за плечи шарманку и скрылся из виду.

Я стояла точно громом пораженная, ничего не могла сообразить, мысли путались, голова кружилась, ноги подкашивались…

«Додо, Додо!» — кричала я с отчаянием, ломая руки, но ответа на мой крик, конечно, не последовало.

Печально склонив голову и обливаясь слезами, я бросилась бежать по направлению к дому, где все рассказала родителям.

Мама принялась меня утешать, а отец до того возмутился поступком дерзкого шарманщика, что немедленно отправился заявить полиции.

Начальник полиции был нашим хорошим знакомым; выслушав отца, он, не теряя ни минуты, приступил к розыскам. Вора скоро поймали…

— Вора! — прервала Луиза, схватив за руку лазаретную даму. — Вы говорите «вора»! Разве можно назвать вором того, кто взял такую ничтожную вещь, как кукла?

— Это все равно: раз человек решился взять малое, то не остановится и перед многим.

Луиза нервно вздрогнула, глаза ее наполнились слезами, на лице выразилось волнение. Лазаретная дама смотрела на нее с удивлением.

— Вором! Вы называете его вором, это ужасно! — вскричала больная.

— Но, дитя мое, я, право, не могу понять, почему это вас так волнует?

— Что же потом с ним сталось? Расскажите, расскажите до конца! — умоляла Луиза, не отвечая на вопрос собеседницы.

— Его посадили в тюрьму.

— В тюрьму! О, Боже, какой срам! Какой ужас! Значит, и меня ожидает то же самое!

— Она бредит, — прошептала тогда Агата, прикоснувшись к разгоряченному лбу Луизы, — надо переменить компресс и сию минуту дать знать доктору.

— Ничего не надо, ни компресса, ни доктора, я здорова совершенно, говорю сознательно… — и не отпуская от себя Агату, Луиза чистосердечно созналась, каким образом сама несколько времени тому назад украла меня у Сонечки.

— Помогите, ради Бога, помогите отослать куклу той девочке, которой она принадлежит, вы ведь знаете ее фамилию, — сказала она в заключение.

— Знаю, она теперь на минеральных водах, неподалеку отсюда, ее зовут Сонечкой.

— Вы можете передать ей куклу?

— С большим удовольствием, когда вам будет угодно.

— О, благодарю, благодарю бесконечно!

И бросившись на шею лазаретной даме, Луиза принялась умолять ее отвезти меня не позже сегодняшнего вечера.

Лазаретная дама, конечно, согласилась.

Тогда Луиза потребовала бумагу и, с трудом подсев к столику, поспешно написала следующее:

«Если бы вы могли понять, дорогая Сонечка, как тяжело мне сознаться перед вами в моем ужасном поступке! Но молчать дольше я не в силах!

Знайте, что ваша прелестная Милочка украдена мною. Решившись на такой поступок, мне не пришло в голову хорошенько его обдумать и обсудить.

Сегодня же, благодаря одной счастливой случайности, я поняла все!

О, как стыдно мне перед вами, как стыдно перед Богом, как стыдно перед Ангелом Хранителем, который знает все, что мы здесь делаем…

Простите, умоляю, простите и позвольте возвратить вам Милочку, с просьбою забыть о гадкой, противной Луизе».

Когда письмо было готово, Луиза прочла его вслух, затем завернула меня в бумагу, перевязала веревочкой и снова принялась упрашивать лазаретную даму отправиться в путь как можно скорее.

Глава десятая Опять у Сони

Прочитав привезенное лазаретною дамою письмо, Соня бесконечно обрадовалась.

Обо мне уже и говорить нечего, я так и впилась в нее глазами, и если бы только могла разговаривать, то передала бы ей все мельчайшие подробности моего пребывания в пансионе.