Записки мертвеца

Но стоило мне взглянуть на Иру, как всё разрушилось. Она вроде бы была с нами, вроде бы даже иногда смеялась над чьими-нибудь шутками, но во взгляде её читалось нечто другое. Будто бы частью своей — самой важной, основополагающей частью — она была где-то там, в десятках километров, за рекой и за мостом, в тех холодных бетонных джунглях, в которых неприкаянными призраками бродят сейчас её мать с отцом. И самое страшное в этом взгляде было то, что я совершенно не понимал его. Я не понимал, то ли она где-то там, глубоко внутри себя, тоскует, то ли скучает, то ли кипит от рвущейся наружу ярости. Что происходит с ней? О чём она думает? Чем она теперь живёт? Всё это мне до сих пор невдомёк.

Поговорить с ней наедине нам вчера так и не удалось. И сегодня — тоже. О сегодняшнем дне, кстати, ниже расскажу немного, коль скоро уж взялся писать. В целом, денёк выдался довольно заурядный, и в своей заурядности и обыденности он был прекрасен.

День 78

Нам выделили деревянную избу. Не самую лучшую во всей деревне, но и не самую худшую. Снаружи она выглядела как типичный деревенский домик: даже сайдингом снаружи она обшита не была. Видимо, в доме этом раньше не было постоянных жильцов, и использовался он скорее как дачная ночлежка. Достался, наверное, в наследство каким-нибудь городским пижонам от почившей бабки, и пижоны эти бывали здесь редкими наездами: посадить, обработать и собрать урожай каких-нибудь неприхотливых корнеплодов или типа того. Зато огород здесь был огромный. И даже была своя баня! Вот уж что было настоящим праздником после мытья холодной водой в городской квартире: водой, которую ещё и нужно было экономить. А тут тебе и жар, и кипяток, и всё что хочешь. Мне здесь сразу понравилось. Внутренний двор от дороги отделяли ворота с двумя большими створками для проезда автомобилей и калиткой для входа и выхода людей. К этой калитке утром пришёл человек.

Это был невысокий мужчина с усами, одетый в тёплую куртку с меховой каймой на капюшоне. Сергей отворил калитку и вышел к нему. Я наблюдал за их разговором из окна избы и не слышал, о чём они говорили. Но по тому, как они по-свойски поздоровались друг с другом, стало понятно, что они уже знакомы. После непродолжительной беседы усатый мужчина ушёл, а Сергей вернулся в избу и сказал мне:

— Одевайся, Костян, пошли. Первый рабочий день.

Я не задавал Сергею лишних вопросов, потому что сразу понял, что к чему. Я достаточно отлёживал бока на больничной койке, и теперь пришло моё время вносить свою лепту в общее дело. Что это было за дело? Я пока не знал. Лишь надеялся, что это будет что-то, что я уже умею, и мне не придётся учиться чему-то новому.

— В общем, суть работы такова, — рассказывал Сергей, когда мы шли по чуть влажной деревенской дороге, пыль на которой прибила утренняя изморось, — Строим стену: большо-о-ой такой забор. «Отсюда и до обеда», — как говорили в каком-то фильме. Работы — завались: нужно всю деревню очертить одним большим квадратом из сплошного забора, вроде того, что у нас на участке. Видел?

— Видел.

— Ну и вот. Только тот, что нам сказали строить, покапитальнее будет. Всё-таки не от скота, а от людей, да к тому же бешеных. Пока вкапываем столбы, напиливаем доски и крутим, крутим, крутим саморезами их к столбам: сначала вдоль, потом — ещё слой, но уже поперёк и в высоту. И это только первый этап пока: дальше надо будет всю эту конструкцию укрепить так, чтоб стояла намертво, даже если толпа на неё навалится. И всё это дело должно будет простоять до следующей весны. Весной, как бы вторым таким, внешним слоем, планируют ставить уже что-то серьёзное: что-то на бетонной ленте, чтоб было крепким и долговечным. Короче, придём сейчас — сам всё увидишь. Не знаю уж, какую задачу тебе конкретно поставят. Но что-нибудь придумают поди. Ямы копать умеешь?

— Ага.

— Вот и хорошо. Оно сейчас надо: долгое это дело и занудное. Земля уже мёрзнет потихоньку, копать с каждым днём всё труднее будет, так что чем раньше всё выроем — тем лучше.