Записки мертвеца

— Главный вооружил всех, — пояснил он, — Ну, как всех: по ружью на дом. А там уж кому как повезло. У нас, вроде, нормальный аппарат. Кому-то двустволка старая досталась, которая ещё неизвестно, стреляет ли вообще. Стволы по сусекам наскребли: всё, что было в закромах, и что когда-то изъяли у новоприбывших

— А зачем он это сделал?

— Для самообороны. Все его менты и прочая братва в поля ушли, упырей гонять. Я, честно говоря, сам не понял толком, что там за история: мэр как-то нескладно и второпях всё объяснил. Как будто какими-то контейнерами их кто-то сбросил с самолётов. А кто сбросил, зачем — даже он не знает. И никто вообще толком не знает. Хотя самолёты и впрямь пролетали: эскадрилья целая, да ещё здоровые такие.

— А люди что по этому поводу говорят?

— Да что они говорить могут? — отмахнулся Сергей, — Так, языками чешут. У всех версии какие-то — чепуха одна. Главное, что они где-то неподалёку тут приземлились и, вроде как, некоторые даже уцелели при падении и бродят где-то в окрестностях. Вот, чтобы не дожидаться, пока они на деревню набредут, Гросовский и отправил народ отстрелять их на подступах. Так-то я не переживаю, если честно. Мы, вон, забор наполовину достроили: точнее, базу закончили, костяк, по всему периметру. Мертвечина — она же, вроде, тупая, бестолковая. Кто-то говорил, что они даже через простые препятствия перелезть не могут: тормозятся возле них и носом утыкаются, не понимая, что к чему. Так что даже ружья, по сути, не нужны: забор один со всеми справится, если что вдруг. Ну а это — это всё больше для подстраховки.

Сергей ещё раз показал мне свой карабин, давая понять, что он имел в виду под словом «это».

— Ты лучше расскажи, — включилась в разговор Кристина, — Как ты-то тут оказался? Мы думали, и ты, и Ира с концами ушли. Кстати, где она?

Я поведал им всю историю своих злоключений, начиная с того дня, как я ушёл от них в последний раз. Мне было радостно, что ни Сергей, ни Кристина не держат больше на меня зла за ту былую выходку, когда Старков приехал в Надеждинское набирать людей в первый раз. Мы снова сидели на кухне за чаем, как старые друзья, встретившиеся друг с другом после долгой разлуки.

В середине моего рассказа на кухню пришла Юля. Увидев меня, она растерялась, не зная, как отреагировать на моё появление. Потом из её уст в очередной раз прозвучал вопрос, уже озвученный её дядей и тётей.

— А как ты сюда пришёл?

И я начал рассказывать историю заново.

Мы славно поболтали, и уже на закате разошлись. Я вышел на крыльцо, чтобы сходить в уличный туалет, а после — как следует надышаться свежим воздухом прежде, чем лечь спать. Сергей и Кристина выделили мне койку в комнате, в которой раньше ночевали мы с Ирой. После такого долгого дня я, впрочем, был бы рад устроиться и на холодном полу. Перед тем, как снова зайти в дом, я долго смотрел на заходящее солнце. Оно медленно тонуло в унылом, серо-коричневом море облетевших деревьев где-то там, далеко за огородами. Небо озарялось багрянцем его лучей, сделавшихся напоследок особенно яркими.

А дальше, вслед за сумерками, на Надеждинское опустилась ночь.

День 112

В предрассветном полумраке меня разбудил Сергей. Спал я крепко, и проснулся не сразу. Он же настойчиво тормошил меня за плечо, требуя, чтобы я немедленно встал с постели.

Когда я открыл глаза и увидел его, нависающего надо мной в домашних штанах, в майке и с карабином на перевес, я решил, что всё ещё сплю: настолько вид Сергея был абсурдным. Но едва он сказал мне, что послужило поводом к такому раннему подъёму, я вмиг вернулся в реальность.

— Тихо! Вставай, Костя, одевайся! — проговорил он шёпотом, — Не шуми только: обложили нас.

— Кто обложил? — спросил я, вопреки его наставлениям — во весь голос.

— Ш-ш-ш! Тихо, говорю! Уроды эти бестолковые — кто ещё? Везде вон: и по двору, и по улице ходят.

— Откуда они взялись?

— А я знаю? Одевайся. Надо как-то подготовиться, если вдруг внутрь ломиться начнут.