Записки мертвеца

Секунду-другую я просто лежал и держал амбала на расстоянии вытянутых, но постепенно сгибавшихся в локтях рук. Я ждал, что Сергей вот-вот выйдет и прострелит ему голову, и лишь надеялся, что пуля не зацепит меня за компанию. Но этого не произошло. Я слышал шум двигателя: как он сначала взревел, а потом стал удаляться всё дальше, дальше и дальше. И тогда мною овладело исступление. Больше, чем я сам хотел остаться в живых, я хотел, чтобы сбивший меня с ног амбал сдох, не получив желаемого. Силы были неравны. Он — здоровый стокилограммовый крепыш, а я кто? Тщедушный паренёк, полгода назад и не помышлявший о том, чтобы взять в руку что-то тяжелее компьютерной мыши. Но сейчас я должен был победить. Даже если после этого меня разорвут на куски сородичи амбала, подоспевшие ему на помощь — я должен вырвать свою жизнь из его лап, и должен сделать это сам. Пусть это будет стоить мне чего угодно, но сейчас я должен одержать верх.

Я изо всех сил толкнул амбала от себя и выскользнул из-под него чуть вбок. Потом я отпустил его и принялся ползти прочь. Мне нужна была секунда — всего секунда для того, чтобы только успеть выхватить из-за пояса ножницы и покрепче сжать их в руке. Это я и сделал. Когда я развернулся, амбал уже снова летел на меня, простирая вперёд руки. Движением, натренированным ещё в Знаменском, ещё во время подготовки к возвращению в город, я подлез чуть под него, вцепился ему в горло и нанёс удар точно в левый глаз. Он дрогнул, ослаб, но не обмяк окончательно. Тогда я как следует провернул ножницы, вошедшие в его череп по самую рукоять, а после — вытащил их и ударил уже в другой глаз. Амбал плашмя рухнул на снег. Я взгромоздился на него и стал теперь уже беспорядочно бить его здоровенными кухонными ножницами по голове. Само собой, кости черепа они пробить не могли и только царапали лицо несчастному. Но я и не хотел теперь его убивать: он уже был мёртв. Я просто бил его, бил, бил, бил, чтобы… Не знаю, зачем. Наверное, затем же, зачем он минуту назад хотел вгрызться зубами мне в глотку. Просто так. Без всякой на то причины.

Я опомнился и оставил бедолагу только тогда, когда увидел следующего мертвеца, надвигавшегося на меня с той стороны улицы, которая через всего через несколько сотен метров упиралась в край деревни и в луга, простиравшиеся за нею. Тот другой мертвец шёл медленно, чуть пошатываясь. Что-то не то у него было с ногой. Он то волочил её, то опирался на неё и тут же почти падал, но в последний момент ловил равновесие и снова шёл вперёд, таща непослушную ногу за собой. Он видел меня. И шёл сюда, чтобы со мной расправиться. С ним в бой я вступать не стал и поспешил пойти по дороге в противоположную от хромающего преследователя сторону. Оставив за спиной амбала, лежавшего на окровавленном снегу, я направился к дому Гросовского.

Передвигался я трусцой, готовясь в любой момент побежать быстрее, если вдруг за мной увяжутся мертвяки. К счастью, на ближайшие несколько сотен метров вперёд улица была пуста. Лишь возле одной из последних деревянных изб, следом за которой начинались уже богатые кирпичные коттеджи, я заметил сборище из семи или, может, десяти заражённых, окруживших съехавшую в кювет и завалившуюся набок белую машину. Следы на запорошённой дороге сначала тянулись двумя прямыми линиями вдоль дороги, потом в один момент резко искривлялись и шли сначала влево, потом вправо, а потом — вкривь и вкось, в конце концов заканчиваясь возле придорожной канавы, преодолеть которую на полном ходу и при этом не перевернуться мог, разве что, тяжёлый деревенский трактор. Судя по всему, до того, как Сергей поравнялся с этой самой толпой, она была занята чем-то — или кем-то — другим на противоположной от места аварии стороне дороги. Но то ли кого-то из мертвецов привлёк шум двигателя, то ли Сергей как-то неосторожно и слишком резко вывернул руль вправо, пытаясь объехать толпу, но, в конце концов, автомобиль вылетел с дороги, и часть мертвецов тут же устремилась к нему. На снегу остались их беспорядочные следы, за которыми тянулись тоненькие дорожки свежей крови. Должно быть, эти трупы успели прикончить кого-то, прежде чем взяться за Сергея и его семью: рты многих из них были перепачканы от подбородка и до самых глаз. Увидев аварию, я поспешил на помощь, совершенно не зная, что именно я буду делать, чтобы выручить их. Знал я только одно: я должен сделать хоть что-то. Хотя бы попытаться.