Записки мертвеца

На полпути я сообразил, что лучше всего будет отвлечь мертвяков от машины, переключив их внимание на себя. Для этого достаточно тупо начать кричать, хлопать в ладоши — да что угодно, лишь бы создать шум. Но едва я сложил рупором окровавленные руки и поднёс их ко рту, передняя дверь машины отворилась, и из неё показался ствол карабина. В следующее мгновение раздался первый выстрел. Затем — второй, третий, четвёртый, пятый и так далее. Сергей палил беспорядочно и большей частью наобум. Лишь дважды он попал в цель, поразив двоих мертвяков прямо в голову. Остальные же попадания только злили заражённых, заставляя их молотить по стёклам тачки всё сильнее и сильнее. В конце концов, мертвяки сосредоточились возле левой стороны автомобиля, находившейся на возвышении, а правую часть, двери и боковые стёкла которой почти упирались в землю, оставили, решив, видимо, что сверху они проникнут в машину куда как вернее. Сергей продолжал палить. Мертвецы продолжали тянуться к нему. Тем временем, из окна задней двери на противоположной стороне показались чьи-то руки. Потом — голова. Я увидел Юлю, пытавшуюся вылезти наружу, и поспешил к ней на помощь, стараясь обойти место аварии как можно дальше. Перетягивать внимание заражённых на себя было теперь бессмысленно. Они вплотную занялись Сергеем и уже от него не отстанут. Нужно хотя бы попытаться вытащить тех, кто сидит сзади. И я до последнего надеялся, что Юля и Кристина вместе успеют выползти из этой проклятой машины.

Подоспев к тачке, я взял Юлю за руки и потянул на себя. Протиснуться ей было невероятно тяжело: зазор между окном и землёй был очень узкий, да к тому же и мертвецы с другой стороны всё сильнее и сильнее толкали машину, делая этот самый зазор ещё уже, фактически переворачивая машину полностью на правый бок. Прогремело ещё несколько выстрелов. Затем раздался душераздирающий крик Сергея. Всё, конец: до него добрались, ему уже ничем не поможешь. Вслед за ним закричала и Кристина: скорее всего, от ужаса, а не от боли. Пока не от боли. Мертвецы начали проникать в салон автомобиля.

Юле удалось выбраться, и вслед за ней наружу просунула руки и Кристина. Следом она высунула голову. Стало ясно, что с ней всё будет не так просто, как с Юлей: она была значительно крупнее, и протиснуться через щель между окном и землёй ей будет куда как тяжелее. Машина, в салоне которой стенал съедаемый заживо Сергей, тем временем начала заваливаться на бок. На нас с Юлей мертвяки не обращали никакого внимания: они были сосредоточены на другой добыче. На мучающейся, кричащей и отбивающейся добыче, борьбу с которой они воспринимали теперь как игру.

— А-а-а-а-а!!! — вскрикнула вдруг Кристина, успевшая высунуться из автомобиля наполовину.

Я понял, что тачка качнулась и доброй частью своей массы стала прижимать Кристину к земле.

— Тащи её! — сказал я Юле, а сам стал пытаться толкнуть корпус машины в обратную сторону. Машина поддалась, и Кристина освободилась из почти захлопнувшегося на ней капкана, отделавшись лишь парой сломанных рёбер.

Вот только теперь, когда машина снова встала на левые колёса, Кристина всё равно продолжила кричать. И кричала она теперь, судя по всему, от другой боли.

— А-а-а-а-а!!! Отцепись! — в исступлении верещала она, извиваясь всем телом и тщетно пытаясь вытащить оставшуюся часть туловища наружу. Но у мертвецов в салоне, успевших-таки добраться до неё, были на её туловище другие планы.

Я отпустил машину и снова бросился вытаскивать Кристину. Но теперь нам с Юлей противостояли мертвяки, затягивавшие её внутрь.

— Тяни! — кричал я Юле и сам тащил её изо всех сил. Однако мертвецы оказались сильнее.

Когда Кристина перестала кричать, и изо рта у неё полилась чёрная кровь, я отпустил её руку. Юля же продолжала со слезами на глазах пытаться вытащить тётю из начавшей вновь накреняться машины. В конце концов, автомобиль снова упал набок, придавив Кристине шею и руки, которые всё ещё мёртвой хваткой держали Юлю и меня, будто бы до последнего таким образом цепляясь за саму жизнь.

— Всё, пусти, — сказал я Юле.

— Нет!

— Пусти!

Я насильно оттащил Юлю от тёти, а затем ещё какое-то время вёл её, брыкающуюся и пытающуюся вырваться, дальше по дороге. До дома мэра оставалось совсем чуть-чуть.

Мы миновали пятачок с магазинами в самом центре деревни, и я увидел, как люди внутри одного из магазинов баррикадируют окна и двери.

Мы миновали заворот на здравпункт, и я услышал крики, доносившиеся изнутри него.

Наконец, мы оказались возле особняка Гросовского, по-прежнему сверкавшего великолепием, несмотря на творившееся вокруг безумие. Ворота, ведущие во двор, были заперты. У самого дома имелась небольшая пристройка — гараж, выходивший прямо на улицу. Ворота в гараж были открыты настежь. Автобус, на котором мы приехали сюда вчера, тоже куда-то пропал.

— Куда мы идём? — всхлипывая, спросила Юля, отчего-то решившая, что у меня есть ответ на этот вопрос.

— Теперь — не знаю, — ответил я.