Само собой, я не собираюсь и дальше оставаться здесь. Это было бы нечестно по отношению к ней. Как только я закончу писать, я намерен выйти наружу и попробовать расправиться с теми бедняжками, с которыми кто-то расправился задолго до того, как мы сюда пришли. Перебить их вряд ли получится, поэтому попробую их хотя бы отсюда увести. Может, выведу их на улицу, а может — запру вместе с собой в какой-нибудь комнате этого дома. Да, так, пожалуй, будет лучше всего: нечего им разгуливать там и доставлять неприятности соседям. Не думал, что умру вот так: что меня буквально, без всяких метафор сожрёт поедом орава голодных спиногрызов. Но что тут поделаешь.
Дневник свой я оставлю тебе, Юля. Ты же, вроде, должна уже уметь читать, так? Все мои записи тебе просматривать не обязательно — только этот отрывок, который я сейчас вывожу иссякающей ручкой на предпоследней странице, и который я оставлю открытым, когда уйду. Возьми эту книгу с собой и попытайся её сохранить. Для меня это очень важно, и я буду очень благодарен, если ты это сделаешь. Взамен я сделаю всё возможное, чтобы ты выбралась отсюда живой. Если доберёшься до города — найди Иру и отдай ей эту тетрадь. Мы с ней так и не попрощались, так что передавай ей привет. А впрочем, лучше покажи ей следующий абзац.