Записки музыковеда

При этом он очень любил разыгрывать окружающих, сочиняя образ какого-нибудь, никогда не существовавшего поэта или музыканта, придумывая его биографию, портрет, цитируя его сочинения. Он испытывал удовольствие, когда кто-то попадался на его удочку, говоря «конечно, как же, знаю». Соллертинский говорил, что уважает людей, которые могут прямо сказать, что чего-то не знают. «Стесняться этого может только идиот», — считал Иван Иванович.

Все отмечали у Соллертинского бесподобное чувство юмора. Шостакович:

Однажды в моем присутствии Соллертинский сбил спесь с чванливой и неприятной женщины. Сама она была никто, но муж ее был в Ленинграде важной шишкой. На банкете в честь оперной премьеры в Малом театре Соллертинский подошел к ней, и, желая сделать ей комплимент, сказал в своей обычной восторженной, сбивчивой манере: «Как замечательно вы выглядите, вы сегодня абсолютно восхитительны!» Он только собирался развить свой дифирамб, как дама прервала его: «К сожалению, я не могу сказать того же о вас». (Она имела в виду как лицо Соллертинского, так и его довольно экстравагантную манеру одеваться.)

Но при Соллертинском было его остроумие, и он ответил: «Почему бы вам не поступить так же, как я? Солгите».

А иногда Иван Иванович мог быть язвительным, саркастическим, беспощадным. Вот два примера, которые приводят современники.

Когда Соллертинского попросили высказаться по поводу выступлений дирижера-вундеркинда Вилли Ферреро, он ответил:

По-моему, хороший 12-летний дирижер — все равно, что хороший 12-летний гинеколог.

Перед войной в Мариинском театре был поставлен балет Соловьева-Седого «Тарас Бульба». Для Василия Павловича, замечательного в своем песенном творчестве, балет был явно не родной областью. Музыка мало кому понравилась, но находились и ее яростные защитники. На одном из обсуждений какая-то дама говорила, что слышала музыку в фортепианных набросках, и было великолепно: видимо, не совсем хороша оркестровка. Тогда со своего места вскочил Соллертинский и сказал:

Родился урод, но сперматозоид был великолепный.

Иван Иванович охотно бесил неожиданной эпиграммой противника; радовался успеху остроумной фразы, родившейся в пылу полемики (он был необыкновенно артистичен, а какой же артист не радуется успеху?).

Вот еще один пример остроумного розыгрыша Соллертинского. В 30-е годы в Москве и Ленинграде гастролировал знаменитый немецкий дирижер Отто Клемперер. Программы его концертов составлял цикл симфоний горячо любимых Соллертинским Малера и Брукнера.

Иван Иванович подошел на улице к дирижеру: «Ко мне обратились комсомольцы заводов «Красный путиловец» и «Электросила» и просят, чтобы я вам передал их пожелание — они очень хотят услышать симфонии Малера и Брукнера». Маэстро ответил, что именно их он и собирается исполнить. «Так я передам комсомольцам, что вы согласны выполнить их просьбу», — сказал Соллертинский.

Начиная с 1934 года до конца дней Иван Иванович Соллертинский возглавлял Ленинградскую государственную филармонию, будучи ее художественным руководителем, главным советником по репертуару и лектором. Горение мысли, страстность и увлеченность характеризовали эту его деятельность. Соллертинский был вдохновителем десятков интереснейших программ, в которых, наряду с популярными сочинениями, звучали дотоле неизвестные. Первые исполнения в Ленинграде многих симфонических произведений, мировые премьеры большинства симфоний Шостаковича неотделимы от его инициативы. В содружестве с замечательным филармоническим оркестром во главе с Евгением Мравинским Соллертинский способствовал тому, чтобы Ленинградская филармония заняла одно из первых мест в ряду концертных организаций мира.

Ближайшим другом Соллертинского был Шостакович.

Их дружба началась в 1927 году. Во время этой многолетней дружбы с композитором Соллертинский, по словам самого Шостаковича, обогащал его знакомством с творчеством великих композиторов прошлого и настоящего. Дмитрий Дмитриевич вспоминал: