Записки на досуге

Если в человеке нет прямодушия, значит, не может он не быть обманщиком. Впрочем, среди обманщиков случаются и такие люди, которые были прямодушны от рождения. Часто случается так: сам человек не прямодушен, а завидует тем, кто добродетелен и мудр. Отъявленные глупцы, завидя мудрого человека, начинают с ненавистью поносить его: «Ты отказываешься от малых выгод, потому что хочешь выгод великих. И прославиться ты хочешь обманом и лукавством». Сердцу глупца не понять мудреца, вот он и злословит; будучи неспособен от дурости своей избавиться, он не хочет оставить малую выгоду, добытую обманом. Поумнеть хоть на время он не может.

Станешь подражать безумцу и носиться по улицам — значит, ты и есть безумец. Станешь подражать злодею и убивать — значит, ты и есть злодей. Будешь учиться у чудесного скакуна — станешь похож на него; будешь учиться у государя Шуня — станешь его учеником. С сердцем кривым станешь учиться мудрости — мудрым и станешь.

86

Средний государственный советник Тайра Корэцугу был искусен в сложении китайских стихов. Жизнь свою жил по слову Будды, сутры возглашал. Проживал же вместе с Энъи, которого все знали как «монаха из храма Миидэра». После того как в годы Бумпо храм сгорел, Корэцугу сказал ему: «Раньше я тебя звал „монахом из храма“, а теперь буду звать „монахом без храма“». Хорошо сказано.

Годы Бумпо — 1317–1319.

87

Когда поишь вином простолюдина, следует быть настороже.

У некоего человека из Удзи имелся шурин и близкий друг по имени Гугакубо — монах, который вёл затворническую жизнь в столице. В один прекрасный день он прислал за монахом лошадь. Перед отправлением Гугакубо сказал: «Путь предстоит далёкий. Надо бы угостить провожатого». Провожатому подливали и подливали, а он всё опрокидывал и опрокидывал. Когда отправились в путь, он прицепил к поясу меч и выглядел столь внушительно, что Гугакубо чувствовал себя в полной безопасности.

Когда добрались до Кобата, к ним присоединились было монахи из города Нара, которых сопровождало множество воинов. Но слуга как закричит: «По горам едем, ночь на дворе. Не знаю, что вы за люди. А ну-ка пошли прочь!» С этими словами он обнажил меч, но только и эти путники тоже за мечи взялись и луки натянули. Гугакубо хлопнул в ладоши и произнёс: «Этот человек напился до бесчувствия! Будьте снисходительны, простите его!» Путники продолжали браниться, но пошли своей дорогой. Провожатый повернулся к монаху и сердито сказал: «Ты очень меня обидел, монах. Я совсем не пьяный. Я обнажил свой меч, чтобы обрести славу, а ты всё мне испортил». С этими словами он набросился на Гугакубо с мечом. После этого он закричал: «Спасите! Разбойники!» Тут набежали местные жители, и тогда провожатый закричал: «Вот это я он, разбойник-то!» Размахивая мечом направо и налево, он обратил людей в бегство, но их было много, и они, в конце концов, ранили его, повалили и повязали.

Перепачканный кровью конь поскакал в Удзи к своему хозяину. Исполнившись ужаса, тот отправил немало своих людей на место происшествия, где в чистом поле они нашли стонущего Гугакубо, которого и вынесли на своих руках. Жизнь ему спасли, но пьяный слуга спину ему сильно испортил — так и остался калекой.

88

У некоего человека имелась рукопись «Изборника японских и китайских стихов для чтения вслух». Он утверждал, что она принадлежит кисти самого Оно Тофу. Кто-то сказал ему: «Наверное, есть веские основания полагать так, но в „Изборнике“ есть стихи Фудзивара Кинто, который родился после смерти Тофу. Не странно ли это?» На что владелец рукописи ответил: «Именно по этой причине моя рукопись и является редкостью». После этого разговора он стал дорожить рукописью ещё больше.

«Изборник японских и китайских стихов для чтения вслух» («Вакан роэйсю») — антология китайских стихов, написанных китайскими и японскими поэтами, составлена в правление Итидзё (987-1011). Составителем считается Фудзивара Кинто (966-1041).

89