Записки несостоявшегося гения

здесь далеко не все ясно. Что это: паталогия или глубоко замаскированное сильнейшее

личностное чувство?

Не забудем и то, что в подвале дома местного записного антисемита-жидоеда Миколы

Бутейко более двух лет укрывалась другая еврейка с тремя детьми. И если в лихую годину

друзья на поверку оказывались далеко не друзьями, то иной раз и враги менялись с

точностью до наоборот.

Но это, пожалуй, уже к вопросу о нашем понимании или, точнее, о полном непонимании

природы человека и тайн людских взаимоотношений.

А теперь вернемся, дорогой читатель, из Калининдорфа — ныне Калининского — к нашим

супругам Сокорянским.

Совсем забыл упомянуть, что у них было шестеро детей. Не дал Господь им ни одной

девчонки, зато парни были — хоть куда! Умные, трудолюбивые, сильные, красивые, да что

я, собственно, вам рассказываю — посмотрите сами на эти снимки и скажите: разве я не

прав? (Смотрите фото!)

А лица-то у них какие разные — и это у детей одних и тех же родителей! На мой взгляд, трое из них — Владимир, Лев и Исаак — вылитые славяне, а вот Рувим и Михаил — чем не

ученики моей школы? Ну а старший, Григорий, — не пойти ли мне самому поглядеться в

зеркало?

Милые мальчики! На этих снимках вы, учившиеся в сельском хедере, в форме советских

офицеров, и пусть навечно улыбается Лева, и что-то плохое, кажется, уже предчувствует

Рувим, но сегодня лишь один из вас, мой гость, может навестить на кладбище покойных

папу и маму и прочитать на мраморной табличке скромного памятника горькие слова:

"Здесь похоронены родители пяти офицеров Советской Армии, погибших на фронтах

Великой Отечественной войны".

Эх, ребята, ребята… Разве не о вас всегда говорили, что вы хорошие сыновья? Зачем же вы

так огорчили своих несчастных родителей, прислав им не одну, не две… а целых пять

похоронок! Что ж это понесло вас, евреев, не отсиживаться в глубоком тылу, как

утверждают сегодня мордатые активисты российской "Памяти" и украинского УНА-УНСО, а отлеживаться в сырых фронтовых окопах?

И не дано вам теперь уже узнать, что самую тяжкую дорогу прошел тот из вас, кто остался

жив, вернулся с фронта, сумел согреть и обустроить всех ваших вдов с детьми, доглядеть

престарелых родителей.

Ведь вам было суждено всего лишь достойно сражаться и умереть, а ему предстояло жить

и заставить выжить ваши семьи…

И все-таки какими везучими оказались Шулим и Фейга! Судите сами, не жизнь, а

сплошное везение: во время коллективизации их не раскулачили, не сослали в Сибирь, а

всего лишь все отобрали!

А каких прекрасных сыновей воспитали, целых шестеро!

294

Война есть война, конечно, горе народное, но ведь один же вернулся живым — значит, опять везение: будет кому забрать стариков из полуразрушенного войной дома в

Калининском в свою маленькую херсонскую квартирку, приютить осиротевших

родителей.

А то, что вовремя сумели вырваться с женами и детьми своих мальчиков в дальнюю

эвакуацию, — разве не везение? Иначе и памятника не было бы на Камышанском

кладбище.

А разве не настоящая удача то, что ни один из пяти погибших сыновей не умудрился, навлекая подозрения на родителей, "пропасть без вести", будто оттуда, куда они на самом

деле попали, известия приходят по военно-полевой почте…

Слава Богy, все как надо: и похоронок ровно пять, и каждый "погиб смертью храбрых".

Одно лишь жаль: все попытки престарелых Сокорянских получить в Херсоне хотя бы

однокомнатную квартирку заканчивались неудачно.

Не смогли местные власти дать жилье родителям командира Льва Сокорянского, павшего

в 1941-м в боях на Западной границе.

Не сумели предоставить они кров отцу и матери капитана Владимира Сокорянского, участвовавшего в сражениях под Москвой и Сталинградом, освобождавшего наш Киев и

нашедшего свою гибель в недоброй к евреям Польше с выколотой бандеровцами на

высоком лбу пятиугольной звездою.

Так сложилось, что своего жилища не заслужили бедные родители ротного политрука

Михаила Сокорянского, не удосужившегося по примеру одного своего фронтового

соратника воспеть собственную "Малую Землю", зато успевшего на этой самой Малой

Земле отдать свою жизнь в неравной схватке с жестоким врагом.

К сожалению, проморгали местные начальники и с жильем для родителей 18-летнего

командира пулеметного взвода Рувима Сокорянского, младшенького, навсегда

упокоившегося в свинцовых водах литовского Немана во время его форсирования.

Вот и остается нам утешать себя мыслью, что если бы не погиб в наступлении под

Харьковом 35-летний командир дивизии полковник Григорий Сокорянский, а вернулся с

фронта и зашел на минутку к секретарю горкома партии, глядишь — и появились бы у

стариков собственные стены.

Всё, всё, всё… Понимаю, читатель уже утомлен совковой жилищной тематикой, пора и

сообщить главное: а между тем, настоящая справедливость в конце концов

восторжествовала! Где-то году в 1988-м, через много лет после смерти наших бездомных

стариков, великая держава таки не выдержала и воздала им полной мерой, присвоив имя

Сокорянских одной из улиц Калининского.

Вот ведь как у нас порой бывает: при жизни не могли выделить даже комнатки, зато после

смерти — на тебе целую улицу!