Записки несостоявшегося гения

А Золушка в ответ только усмехнулась: — А как же, только так!

Не знала, не ведала тогда Вера, что ее ожидает…

Боевая судьба ее суженого, Алексея, в первые месяцы войны была сломана: горел

в танке, попал в окружение, затем — плен.

А она получила извещение, что муж пропал без вести, но сердце ее беды не чуяло, она верила, что он жив и обязательно вернется.

Спустя какое-то время ему вновь довелось повоевать, но уже во власовской армии.

Затем лагеря перемещенных лиц, после — Америка.

Новый мир был открыт и приветлив. В газетах писали о том, как дома поступают с

изменниками, и Алексей стал понемногу свыкаться с мыслью, что назад пути нет.

Оказался способным к языкам. Много и тяжело работал. Долго искал себе место

под солнцем, исколесил всю Америку, пока не обосновался в Сан-Франсиско.

Встретил добрую женщину и раскрыл ей свое сердце. Затем дети и внуки. Хорошая

семья.

Когда выпадало время остановиться-оглянуться, делал себе голубые минуты, вспоминал далекий город своего детства и ту, что осталась в прошлом…

А Золушка продолжала ждать. Окончилась война, вернулись, казалось, все, кто

только мог и хотел вернуться, но его все не было.

В конце пятидесятых она снова вышла замуж. За ветерана-фронтовика. Знала, что

он тяжело болен, но уж очень хотелось к кому-нибудь прислониться, стать любимой и

нужной.

361

Не сложилось. Маялась по ночам на негнущейся деревянной спине, в стылой

бессоннице, с широко раскрытыми глазами, погруженная в какие-то мысли или обрывки

воспоминаний.

Новый супруг, кажется, все понимал, больше молчал, а через два года его не стало.

А дальше пошли длинною чередой долгие дни, месяцы и годы одиночества. В

послевоенные годы было немало женщин с похожей судьбой, но ей, бывшей детдомовке, было как никому одиноко: во всем мире — ни одной близкой души…

Работала она медсестрой в больнице водников. Пыталась какое-то время найти

себя в компании разбитных сестриц-разведенок, но ничего из этого не вышло: была по

жизни однолюбкой, свою душу застегнула наглухо и в сердце уже никого не пускала.

Говорят, ее очень любили больные. За отзывчивость и душевную щедрость –

именно те качества, что лучше всего произрастают на чахлой детдомовской почве.

Больше она замуж не выходила.

А у меня эта история никак не идет из головы. Я даже не знаю, как оценить судьбы

этих двух незнакомых мне людей.

В тот весенний день приезда в Херсон Алексей узнал, что Золушка находится в

интернате для престарелых, а это значит, слава Богу, жива и все в порядке. И неведомо

ему, прожившему большую часть своей жизни на чужбине, что это на самом деле такое –

наши скорбные дома для одиноких, никому не нужных, брошенных всеми людей — вот

перед вами настоящие видеокадры с этими несчастными…

Так что, Алексей уже никогда не узнает, где, в какой нищете и безысходности

пропадает последние годы та, которая любила его всю свою жизнь.

Он долго ходил по весеннему Херсону. Что-то вдруг узнавал, с тревогой

всматривался в незнакомые лица чужих людей, пару раз доставал нитроглицериновые

капсулы, стремясь умерить бешеное биение неспокойного сердца, пока понял главное: чужие здесь не они, эти люди, среди которых за несколько часов он, коренной херсонец, не встретил ни одного знакомого. Здесь чужой — он сам.

В тот же день он уехал.

А здесь Вера Ивановна Золошко в день женского праздника — 8 Марта 2000-го

года. Узнаете ли вы черты лица той далекой Верочки Золошко, которой мудрая цыганка

нагадала большую любовь, но ни слова не сказала о чем-то другом, не менее важном: о

счастье, которого ей досталось лишь на один год такой длинной трудной любви?

И живет она сегодня в комнате на четверых со своей надеждой и главным

богатством, на которое безумно завидуют ее несчастные соседки: большой фотографией

задумчивого парня на своей тумбочке.

Его фотографией…

362

Жаль только, она уже никогда не узнает, что он все-таки приходил к дому, где они

когда-то были так счастливы. Приехал к ней из далекой Америки.

А мне интересно: что за люди живут сейчас в этом доме с мезонином? Что это за

люди, и как сложатся их судьбы…

_______________

ТАНЦЫ НА ЗАКАТЕ (грустное эссе)

Есть в моем городе, в центре Александровского парка, необычный островок. Весною, летом и осенью здесь появляются немолодые люди, назвавшие свое общественное

объединение словом «Оптимист», и старающиеся во что бы то ни стало соответствовать

этому названию. И пусть они здесь — дважды в неделю — общаются между собой, веселятся и танцуют, быть оптимистами им очень непросто.

Потому что возраст их — возраст утрат и потерь; родные, близкие, друзья большинства

ушли туда, откуда нет возврата. Конечно, у некоторых есть дети и внуки, но они, хотя и

часто близко, давно уже не рядом. Так что, если называть вещи своими именами, на этот

прекрасный островок прибивает людей зыбкой волною выпавшего на их долю

одиночества.

Я расскажу о некоторых из них, а вы попробуйте узнать их среди танцующих. Я

специально держу в поле зрения камеры несколько пар и думаю, сделать это вам будет не

очень трудно.

Иногда в кадре будет появляться женщина, делающая резкие движения в ходе танца. Это