Записки о Панемской войне (СИ)

-— Командор, «Рио» на связи!

— Хорошо, Фредрик, подключай!

Акессон счёл нужным поблагодарить дежурного флаг-офицера, несмотря на то, что сам прекрасно заметил на одном из экранов резервного центра управления, запрятанного в глубине огромного авианосца, что Стейнар Альфредссон просится с докладом. «Подчинённый должен чувствовать себя нужным. От пары слов поддержки точно не убудет…», — думал про себя Бьорн.

— Слушаю, капитан!

— Союзники только что накрыли базу повстанцев в квадрате 8-65. У Кассиуса семь счастливых и 32 приподнятых. У нас без потерь! — торопливо доложил командир «Кориолана».

— Понял! Есть ещё что-нибудь?

— На базе мы подняли козу…

— Её роль на борту известна?

— Нет, командор, откуда?!

— Козу доставить на «Фиделио», счастливых и приподнятых перегрузить на «Пьеро» и отправить в Орешек.

— Кассиус требует козу себе.

— Ты знаешь, по какому адресу его послать, Стейнар? — сделал паузу командор. — Вот туда и посылай! Нам коза нужнее. Им бы только шкуру спускать… Часа хватит?

— Двух, командор, вполне.

— Добро. Жду её у себя через полтора. Конец связи!.. Фредрик! — повернулся он к помощнику, — позови Бонни, похоже, её ждёт работа…

Бонни, принятая по настоянию Акессона в помощь Фредрику, числящемуся основным переводчиком штаба, появилась через пятнадцать минут, одетая в тёмно-зелёную форму Большого Океана, доработанную едва ли не до совершенства её умелыми руками уроженки швейного дистрикта. В полном соответствии с обычаем девушек-фрельсе волосы были туго скручены и скрыты от посторонних глаз форменным беретом. «Быстро же она стала нашей», в очередной раз с удовольствием отметил про себя командор, надеясь всё-таки не подать об этом вида перед рвущей подмётки на ходу панемской девчонкой. К этому моменту фотография раненой на повстанческой базе женщины лет тридцати с небольшим, чей вид не говорил ему совершенно ничего, уже была переслана Бьорну в его «экранную берлогу». Так он называл ситуационный центр, который предпочитал капитанскому мостику авианосца, где новоназначенного командора откровенно недолюбливали, считая его невероятное продвижение следствием политических игр и тёмных интриг в высших столичных сферах. «Был виртуальным капитаном, стал виртуальным командором», — шутил про себя Акессон, рассматривая экраны, на которых были сведены виды внешних камер наблюдения всех кораблей эскадры, камер, установленных на их мостиках, а также погасшие на данный момент экраны экстренной связи с Капитолием и Хауптштадтом… Ну и, куда без него, экран, с которого лилась приятная его слуху песня и транслировался её текст.

— Ты знаешь это лицо? — не отвлекаясь на протокольные вступления, сходу спросил у Бонни Бьорн, ловким движением руки по невидимому сенсору выведший снимок на центр экрана.

— Конечно, знаю, мой командор! Это Пейлор Шэнк, — не задумываясь произнесла та.

— И что о ней можно сказать?

— Когда казнили Корнелию Негри и начался бунт, вы, я понимаю, видели эти кадры, — в этот момент она посмотрела на командующего эскадрой, словно ища его поддержки, и, заметив легкий кивок его головы, продолжила рассказ, — тогда именно она организовала нападение толпы работниц на один из участков миротворцев. Потом им попался экзекутор, казнивший нашу поэтессу. Пейлор отрезала ему все пальцы на руках и ногах. По очереди. Раскалёнными скорняжными ножницами, острыми, как бритва. Он страшно орал, что не виноват, что выполнял приказы, а она делала своё дело и приговаривала: «Где же твой Сноу, почему он не поможет тебе…» Потом я бежала оттуда и потому не знаю, что там дальше приключилось… И я не из её круга, слишком мелкая, чтобы быть ей хорошей знакомой. Но знаю, что она — подруга Твилл и Цецелии. Нашей победительницы. Той, что сейчас готовится выручать Труде… — зачем-то посчитала необходимым пояснить девушка.