Записки о Панемской войне (СИ)

«Сделайте из меня профи», — мелькнули в мозгу Торвальдссона слова Коринны, и он едва заметно улыбнулся самому себе. Одгерд, по здешним меркам, слишком мягкая и миролюбивая была для изнеженной капитолийки, на его взгляд, лучшим наставником в боевых искусствах. «Если бы только ты родилась на Эсквилине (*), в твоих нарядах ходил бы весь Капитолий…» — не раз и не два, посещала заросшую рыжей шевелюрой голову Улофа тоскливо-шальная мысль, — «А что тебя ждет здесь? Смерть или оранжерея? Не хуже ли она смерти для «принцессы Герды»… А для него?» Умом оберландрат хорошо понимал, что у «принцессы» были все шансы родиться не на Эсквилине, а в Шлаке, но вот душой… Здесь, у нас хорошо приходить никем и из ниоткуда. Как Бонни и Твилл… Ну или, на худой конец, быть, как Труде или он сам — девчонкой или парнем из гау. А если уж тебе не повезло родиться у кого-то из первых лиц, тогда шанс выполнить Авантюру останется лишь в одном случае — смертельный вызов и неожиданная победа. В любом противном случае — провал и изгнание из фрельсе почти гарантированы. Зубоскалить в открытую никто, конечно, не будет. Не принято. Но этого и не потребуется. Все покажет голосование… Холодное и беспощадное к детям «герцогов республики». Не потому ли среди нас в совете полно бездетных? Харальдссон, понятное дело, знатно выкрутился, усыновив беглянку Твилл уже после того, как ту всем миром признали за фрельсе. А что делать нам и Герде? Кройку и шитьё никто не оценит. Боец из неё никакой. Просто лёгкая добыча…»

Все эти несладкие мысли Улоф гонял по тёмным закоулкам черепной коробки не раз и не два, сетуя на то, что у панемской вице-премьерши Агарии никогда не было подобных трудностей с её милой Теренцией (Вот же умеют люди устраиваться у них там в Капитолии!). До того самого дня, когда не услышал от беглянки Твилл те самые заветные слова Коринны. «А ведь если именно Одгерд научит капитолийку драться…!» Пожалуй, в таком случае ни одна свинья не осмелится оспорить итогов Авантюры Одгерд Улофсдоттер. Будь она хоть принцесса, хоть золушка. А если всё выгорит так, как надо, мечтал Торвальдссон, то после всего они сами переберутся на Эсквилин. Сказал же кто-то: «Кто раз увидел Капитолий, тот не забудет никогда…» А он, в отличие от многих, Капитолий видел…

Проводив потеплевшим взглядом свою дочь и Коринну, выбиравших себе оружие для тренировки, оберландрат повернулся к Энобарии и Твилл:

— Обязательный просмотр! — его попытка передразнить голос Клавдия Темплсмита могла бы показаться неудачной, если бы не заставила вздрогнуть обеих, и реакция бывшей учительницы не осталась незамеченной наблюдательной профи.

В доли мгновения одна из стен превратилась в непропорционально большой экран, заполнившийся всполохами огня, дымом и осыпающимися стенами на заднем плане. Всё пространство среднего плана занимали груды тел. Убитые и раненые вперемешку, посреди которых сновали люди с красными крестами на белых повязках. Была ли это галлюцинация или результат использования какой-то особой здешней технологии показа, но помещение наполнилось миазмами смрада в котором смешивались запахи мёртвых тел, медикаментов, гниющих ран, горелых шерстяных тканей, плавленой резины, пороха и ещё чего-то непонятного, но очень неприятного, от чего хотелось заткнуть нос.

Узнав в изображении Уивер-Сити, Твилл попыталась вскинуться, несмотря на яростное шипение Торвальдссона, призывавшего женщину к молчанию и порядку. Впрочем, она стихла лишь только несколько мгновений спустя на переднем плане оказалась хорошо им всем известная Кэтнисс Эвердин. «Я хочу сказать восставшим, что я жива!» — раздался голос, совсем не похожий на тот, который Твилл отлично запомнила с той памятной встречи в лесу Двенадцатого. Это был голос разгневанной фурии. — «Что я здесь, в Восьмом дистрикте, где Капитолий только что разбомбил госпиталь, полный безоружных мужчин, женщин и детей. Все они погибли.» — «Есть ли среди погибших мои знакомые? Что с Лилиан и Эммой?» — металась бывшая учительница, а находящаяся там, на пылающих камнях «сойка-пересмешница» продолжала свой спич: «Люди! Если вы хотя бы на мгновение поверили, что Капитолий будет относиться к нам по-человечески, если вы надеетесь на прекращение войны, вы обманываете самих себя. Потому что вы знаете, кто они, вы видите их дела. Вот как они поступают! Они должны за это заплатить!» — Находящаяся по ту сторону экрана девушка развела руками и сделала долгую паузу. Видимо, чтобы дать возможность зрителю оценить масштаб разрушений. Наконец, она подходит к камере вплотную, так что её нескладное и искажённое злой гримасой лицо расплывается по краям и заполняет собой весь монитор. — «Президент Сноу предупреждает нас? Я тоже хочу его предупредить. Вы можете убивать нас, бомбить, сжигать наши дистрикты, но посмотрите на это.» — И словно повинуясь руке девушки, камера наехала зумом вверх, на крышу пылающего склада, где в огне угадывался капитолийский герб. — «Огонь разгорается! Сгорим мы — вы сгорите вместе с нами!»