Записки остраннённого

«Я, сколько ни любил бы вас, // Привыкнув, разлюблю тотчас». Супружество – мука. Хорошо, честно. Но все же мало. А вот честность полная – и снова без красивой позы: «Я готов на все жертвы, кроме этой».

Живи Печорин позже и в ином обществе, он – при его прямоте – сказал бы проще: «Я полигамен». Ну какой из него семьянин… Он (немного удивленно) признается себе, что влюблен-таки в Мери. Однако и любовь к Вере никуда не делась – там всё всерьез и давно. И тем не менее: «Двадцать раз жизнь свою, даже честь свою поставлю на карту… но свободы моей не продам».

Ну-с, а что скажет про это Пушкин? «Ты не можешь вообразить, как весело удрать от невесты, да и засесть стихи писать. Жена не то, что невеста. Куда! Жена свой брат. При ней пиши сколько хошь. А невеста пуще цензора Щеглова, язык и руки связывает». (Письмо П.А. Плетневу, 9 сентября 1830)

И – в тот же день, по-французски Наталье Гончаровой: «…я счастлив, только будучи с вами вместе».

…вечно свободные…

***

В назидание всем онегиным, прошлым и будущим: «…моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил, я любил для себя… поглощая их чувства».

Тут мы все же нарушим правила хорошего тона – и спросим прямо. Досточтимый Виссарион Григорьевич, Вы вообще роман Лермонтова читали? Если да, то как после слов Печорина о жизни, чести, свободе, после этой исповеди гедониста, можно было выдать: «Лермонтов представит… совершенно нового Печорина… Может быть… исправившимся, признавшим законы нравственности… торжествующим победителем над злым гением жизни… Во всяком случае искупление будет совершено через одну из женщин… Так сделал и Пушкин с своим Онегиным: отвергнутая им женщина воскресила его из смертного усыпления».

А ведь Вы, похоже, и «Онегина»-то не очень читали…6

Нет уж, господин критик, позвольте вам не позволить! Никого Онегин не «отвергал», что за школярское клише? И уж стократ никто никого там не воскрешал. Скорее напротив, Пушкин (но никак не женщина!) добил своего героя, и без того не слишком живого на тот момент, выведя его в восьмой главе романа в таком жалком виде – рабом мелкого чувства.

Впрочем, это, как говорится, совсем другая история7.

***

Невольная, но очень красивая аллегория, перед дуэлью. «Посмотрел в зеркало… я остался доволен собою». Хорошо! В эпиграф всего романа – смело.

***

…Среди обманщиц и невежд,

Среди сомнений ложно-черных

И ложно-радужных надежд.

Судья безвестный и случайный,

Не дорожа чужою тайной,

Приличьем скрашенный порок

Я смело предаю позору:

Неумолим я и жесток…

Но, право, этих горьких строк

Неприготовленному взору я не решуся показать…

Скажите ж мне, о чем писать?

К чему толпы неблагодарной

Мне злость и ненависть навлечь,

Чтоб бранью на́звали коварной

Мою пророческую речь?

……………………………………………………………………

Такой тяжелою ценою

Я вашей славы не куплю.

И тем не менее…

«…Но можно рукопись продать…

Условимся».

Да, Михаил Юрьевич?

***

«Довольно людей кормили сластями… нужны горькие лекарства».

Нужны! И как, помогают они? Нет, конечно. Да доктор, собственно, и не думал «сделаться исправителем людских пороков. Боже его избави от такого невежества! Ему просто было весело рисовать современного человека».

Автору – весело… А человек из «современного» сделался героем на все времена.

Бывает. Если веселится – Мастер.

3. Как Михаил Булгаков пытался спасти Понтия Пилата

О чем? О чем? О ком?

Вот теперь?

Мастер и Маргарита

Если я не пойду, утешитель

не придет к вам, а если пойду,

то пошлю его к вам, и он, придя,

обличит мир о грехе и о правде

и о суде.

Евангелие от Иоанна,

16, 7 – 8

Безбожный двадцатый век – видимо, по закону компенсации – ознаменовался всплеском талантливых фантазий на тему Нового Завета.

Апокрифы от Леонида Андреева, от Хорхе Луиса Борхеса, от Аркадия и Бориса Стругацких… И самый яркий из апокрифов – от Михаила Булгакова: роман его Мастера ожестоком пятом прокураторе Иудеи всаднике Понтии Пилате.

Ни одна из названных книг не претендовала на сюжетное соответствие каноническим Евангелиям. Но лишь Булгаков ушел от канонов настолько далеко, что можно говорить о качественных различиях.