Записки промышленного шпиона (сборник)

Беллингер не был романтиком. Уже в «Генерале» он называл вещи своими именами. А в «Человеке, который хотел украсть погоду» он нарисовал известного поэта капризным и растерявшимся. И мысли у поэта были соответствующие. Нацисты – дерьмо, правительство Стаунинга – дерьмо, потомки епископа Абсалона, отдавшие Данию немцам, – дерьмо, бывшие союзники – дерьмо, гений Гамсуна – дерьмо. Морозный воздух густел, снег злобно взвизгивал под полозьями нарт, собаки дико оглядывались. Это все тоже дерьмо, считал известный поэт. Иссеченные ветрами плоскости черных скал пугали его. Если Мат Шерфиг думал: «Вот место, куда не придут враги», то Рик Финн думал: «Вот место, похожее на дерьмо. Оно напоминает ледяную могилу».

Рик Финн обладал интуицией.

7

На мой взгляд, роман Беллингера грешил некоторым многословием.

Там, где злобных духов можно было просто упомянуть, он пускался в долгие рассуждения. Позже доктор Хэссоп пытался вытянуть из меня то, что не попало на пленку, но я мало чем смог помочь ему. Попробуйте, прослушав лекцию по элементарной физике, растолковать хотя бы самому себе, какие силы удерживают электрон на орбите или что такое гравитационное поле. Для меня все эти злобные полярные духи вместе с Торнарсуком были на одно лицо. Если воспользоваться любимым определением Рика Финна – дерьмо.

Я так и не понял, кто является главным героем романа.

Ну да, человек, который хотел украсть погоду. Но кто именно? Поэт Рик Финн, растерявшаяся гордость Дании, убитый уже в первой части? Лейтенант Риттер, поставивший на острове Сабин тайную германскую метеорологическую станцию и обшаривавший с горными стрелками близлежащее побережье? Или промышленник Мат Шерфиг? Я не успел просмотреть роман до конца, а писатель Беллингер никогда не был сторонником ясных положений.

8

Смерть не бывает красивой.

Я знаю это. Я видел много смертей.

Беллингер описывал смерть без красивостей и преувеличений.

Датчане наткнулись на горных стрелков у своей перевалочной базы. Рик Финн был сразу убит, Мата Шерфига обезоружили. Он увидел трупы эскимосов Авелы и Этуктиша, валявшиеся рядом с иглу.

Лейтенант Риттер спросил:

– Ваш род занятий?

По-датски он говорил слишком правильно, оттого и вопрос прозвучал излишне буквально.

– Мужской, – ответил промышленник. – Стреляю зверей.

Лейтенант Риттер улыбнулся. Высокие, до колен, сапоги, толстые штаны, толстый свитер (такие вяжут на Фарерах), анорак с капюшоном – одевала лейтенанта явно не организация по туризму. И вел он себя соответственно. Трупы приказал закопать в снег, снаряжение забрать, иглу разрушить. И внимательно прочесать местность. Если кто-то встретится – убить. «А этого человека я заберу с собой, – указал лейтенант на Мата Шерфига. – Мы отправимся с ним на остров Сабин».

9

Переснимая рукопись, я не забывал прислушиваться.

Впрочем, ничего подозрительного. Цикады, пронзительный писк летучих мышей, ночные шорохи. Лейтенанта Риттера и промышленника Мата Шерфига, пробирающихся к острову Сабин, окружал совсем другой мир. Там воздух был прокален морозом. В ледяном обжигающем дыхании трудно было почувствовать дыхание приближающейся весны. Пройдет немного времени, снег сядет, запищат крошечные кайры, вскрывшиеся воды пролива приобретут сине-стальной цвет и пронзительно отразят в себе низкое белесое гренландское небо, но пока все это никак не чувствовалась. Снег и льды – неподходящий материал для таких размышлений. Сидя на нартах, Мат Шерфиг ни разу не посмотрел на бегущего рядом немца. Он знал, что рано или поздно они сделают привал, ведь невозможно добраться до острова Сабин, не сделав ни одной передышки. Он надеялся, что сможет воспользоваться передышкой. Потому и копил силы.

Собаки дико оглядывались.

Невидимый ветер ворвался с моря в узкий пролив.

Взметнулась снежная пыль, густо осыпала черные скалы, собак, людей и сразу понеслась вверх – все выше, выше, выше. Стремительными реками, вьющимися, широкими, презрев все законы физики, снег несло все вверх и вверх по отвесным скалам. И все вокруг приобрело бледно-серый линялый оттенок.

10

Лейтенанта Риттера погубила самоуверенность.

Его нисколько не трогала смерть эскимосов и Рика Финна. В конце концов, нервный датский поэт первым схватился за оружие, а лейтенант Риттер заботился о своих горных стрелках, он давал присягу Третьему рейху. Упусти он датчан или эскимосов, они могли добраться до Ангмагсалика и вызвать британскую авиацию. Лейтенант Риттер не мог этого позволить: германская армия, разбросанная по всему континенту, нуждалась в погоде, а погоду с севера давала метеостанция, поставленная на острове Сабин.

Мат Шерфиг тоже не вызывал у лейтенанта особого любопытства.