Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

Отдельная тема разговора — Пасха. В пасхальные дни местная жизнь парализуется, причем это характерно не только для закарпатской глуши, но и для всей Западной Украины. В эти дни закрыто просто все, даже бордели. Пасху принято проводить вместе с родственниками. Еще с ночи пятницы люди начинают готовить еду, потом идут в церковь, потом отсыпаются. Не встретить с родственниками Пасху — это смертельная обида.

Но одной духовной пищей сыт не будешь, а вот проблемы с физической меня вначале испугали. Войдя в местный магазин, я оторопел от скудности выбора.

— Иванка у меня чай в городе заказала, Олена печенье, а вам-то что продам? Закажите, так завтра и привезем — объяснила мне местный стиль торговли продавщица.

Но я решил не заморачиваться с заказами. Ведь у крестьян почти задаром можно было купить парное молоко (20 центов литр), сметану и творог (доллар килограмм), мед, соленья и, наконец, вино. Что еще нужно для счастья?!

Правда, если честно, что именно можно купить у крестьян, я понял не сразу. Так, местные жители не отличаются быстротой ума. Купил у одной семьи молока. Пришел за молоком на следующий день, они мне и творог предложили. Купил и творог. Еще через день сметану предложили. Тоже купил. Потом варенье. На пятый день дошли и до самогона.

Время я проводил в прогулках по окрестным горам. Хвойные леса сменялись альпийскими лугами, с которых открывался живописный вид на села в низине. При желании можно было идти по специальным маркированным горным тропам сотни километров.

Я, конечно, так далеко не забирался. А вот в двух километрах от Пилипца обнаружил лагерь хиппи. Оказывается, они обосновались здесь еще с советских времен. Наиболее упорные (около десяти человек) даже зимуют, а летом здесь живет несколько сот человек, причем не только из Украины, но и Белоруссии. Раньше был еще хипповский лагерь в Крыму, но сейчас, по понятной причине, он не функционирует.

Познакомился с двумя хиппи с Восточной Украины, пережившими здесь всю зиму. Им здесь очень нравится, и в цивилизацию они возвращаться не собираются. С деньгами тоже особой проблемы нет: иногда шабашат в селе за 300 гривен (около $10) в день.

Кстати, хиппи оказались единственными людьми в Пилипце, говорившими со мной по-русски. Местные крестьяне русский уже и не знают, хотя и говорят, что хотели бы его выучить. Я говорил на русском, а отвечали мне на украинском.

В целом мы понимали друг друга без проблем. Но иногда все же я становился жертвой ложного друга-переводчика. Как-то, уже освоившись на новом месте, я решил съездить в ближайший городок. В сельском автобусе я был единственным русскоговорящим пассажиром. В одной деревне водитель сказал, что «перекур» десять минут. Я спросил, можно ли в автобусе вещи оставить, не украдут ли, и со свойственной мне непосредственностью добавил: «A кто знает, что от вас, украинцев, ждать?!». Но никто не обиделся, все рассмеялись, а одна старушка сказала: «Украинцы ни злодш». Однако, как мне потом объяснили, «злодш» по-украински — вор.

К слову сказать, мое российское происхождение ни разу не вызвало недружелюбия. В отличие от соседней Галиции (Львовская, Тернопольская и Ивано-Фран-ковская области) идеи Степана Бандеры в Закарпатье совершенно не популярны, и местные жители очень обижаются, что в России многие считают их «бандеровцами».

— Да у нас тут столько национальностей вперемешку живет: венгры, румыны, словаки, евреи, цыгане, ну как мы при таком винегрете националистами можем быть! — говорили мне закарпатцы.

И даже война на востоке Украины не изменила доброжелательного отношения к россиянам.

— Сестра у меня в Москве работает. Родители хотят, чтобы она домой вернулась, ведь Россия — страна-агрессор, — говорит мне местная продавщица.

— То есть Россия плохая?

— Почему плохая? Хорошая.

— Ну, руководство плохое, Путин плохой.

— Почему плохой?! Не знаю я.

— Так если все хорошие, то чего же уезжать?

— Ну, беспокоятся родители. Ведь страна-агрессор.

К слову сказать, отчасти именно из-за того, что «Россия — страна-агрессор», мое проживание в Пилипце обросло слухами и кривотолками.

— Знаменитый письменник (писатель. — И. Р.) у нас появился! — говорят одни.

— Може, письменник, а може, и сепаратист, — говорят другие.

Но даже и те, кто считали меня сепаратистом, относились, ко мне очень дружелюбно и отнюдь не спешили «закладывать» меня спецслужбам. Ситуация напоминала известный анекдот с бородой: «Шпион живет этажом выше».

Кстати, в писатели меня «записал» местный «олигарх», владелец магазина, автомастерской и бани, крепкий мужичок лет пятидесяти Иван. С Иваном я познакомился как клиент бани. Узнав, что я собираюсь париться один, банщик сразу же сделал мне 50-процентную скидку (10 долларов вместо 20):

— Ну как я могу с вас одного такие деньги брать, ведь обычно у меня компании по 10 человек сауну снимают!

Поговорив со мной меньше минуты, проницательный богач не только определил, что я не из Украины, но и уверенно записал меня в писатели:

— Вы писатель и блогер-путешественник, я вас по телевизору видел!