Записки свободного человека, или Как я провел детство

И последняя составляющая мужского юмора. По мнению автора, чувство юмора можно тренировать. Даже если от природы вы не такой веселый, как хотелось бы. Начать тренировочный процесс лучше со старой доброй классики – фильмы Гайдая, книги Булгакова и Вудхауса. Позже, когда вы научитесь видеть иронию в признанных образцах юмористического жанра, можно уже переходить на анекдоты и истории из Интернета. Начинать знакомство с них опрометчиво, если вы не освоили обязательную программу классического юмора, вам будет сложно вычленить из потока сетевого творчества действительно достойные образцы. Потом чувство юмора, будь оно врожденным или приобретенным, вам обязательно пригодится – в России без него не выжить. Серьезно и вдумчиво относиться к нашим законам или инициативам может, наверное, только исследователь-историк. А нам по этим законам жить. Так что без улыбки – никуда.

Любовь и прочие болезни духа.

– У меня нет любви! Все! Любви не существует!

– А у меня нет машины. Так что, машин не существует?

Джентльмен, которого мы общими усилиями почти одели в броню, защищающую от большинства жизненных ситуаций, ближе к окончанию книги становится все идеальнее. Он мужественен, терпелив, политкорректен, знает, как вести себя в туристической поездке и на службе. Все эти, безусловно, необходимые навыки и бронепластины готовности к трудностям могут защитить мужчину от многих проблем. Есть, пожалуй, единственное абсолютное оружие, которое может одним ударом превратить джентльмена обратно в маленького мальчика, смотрящего на мир через «розовые» очки. Это, конечно, любовь. Стрелы Амура не обращают внимания ни на социальный статус, ни на образование и характер – они разят всех без разбора. Есть даже такое специальное место, где коммунизм с его идеей всеобщего равенства получил материальное воплощение – цветочный магазин. Восьмое марта, день Святого Валентина, вновь приобретенный нами праздник Петра и Февроньи – это время, когда поток мужчин, выходящих из метро, смешивается с лощеными мужчинами, приехавшими на Кайенах. Все эти джентльмены, в обычной жизни не пересекающиеся, скромно стоят в очереди к прилавку. И не так важно, что один покупает корзину орхидей, а другой – три тюльпана. Их объединил маленький лучник с крылышками, заразив, пожалуй, самой устойчивой в мире болезнью духа – любовью. Несмотря на всю «ванильность» этого прекрасного чувства, мужчине все-таки нужно помнить, что любовь бывает разной и иногда не вполне уживается со всеми остальными чертами вашего характера.

В советское время безопасными были не только улицы ночных городов. Любовь в СССР тоже была более гуманна к своим жертвам. Мужчина мог спокойно встречаться с понравившейся дамой, ориентируясь на свое к ней влечение, а не на социально – классовые признаки. У всех нас были достаточно стандартные биографии, двойной жизнью жили только «цеховики» и можно было планировать не только совместный поход в кино, но и жизнь на… цать лет вперед. Учеба, диплом, распределение, штампованные стандарты семейной жизни: холодильник в кредит, дети, дача, внуки. Возможно, романтики в такой «запланированности» было не слишком много, но отношения пары были достаточно безопасны. В случае если любовь проходила, вы мало чем рисковали, обыденные отношения предполагали обыденные же конфликты и способы их разрешения. Конечно, меркантильно ориентированные люди существовали и в те времена, но большинству наших граждан было нечего терять, кроме своих цепей, что делало отношения более искренними. Во всяком случае, место проживания детей после развода определялось не в судебном порядке, а приставы, во исполнение судебного решения, не выносили двери в квартиру, чтобы бедных детей забрать. С разрушением советских стандартов поведения и предоставлением человеку права выбора, любовь тоже утратила свою монолитную структуру и приобрела вариативность, сильно осложнившую джентльмену возможность безоглядного в нее погружения. Если в СССР любовь была либо взаимной, либо безответной, и на этом список заканчивался, то любовь в России оказалась больше похожа на пазл.