Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ, 1914–1916

Но хорошо не все было. Как войска дошли до Эрзерума, а дошли они к 8-му января и по сегодня 8-го апреля т. е. 3 месяца, а дальше двигаться не могут и армия пока ни к чему не способна, хотя транспортные средства велики. Дороги не хороши. Да, не хороши, но это не решающая причина. На мой взгляд, нет головы, которая об этом думала и организации, которая эту работу осуществляла бы. И ее нужно создать, чтобы в будущем это не повторялось.

3-го мая Смоленск

Возвращаюсь в Тифлис через Ставку. М. В. Алексеев в своем письме просил заехать к нему и потолковать с ним, и я рад повидать его. Та м узнаю, что делается у нас, у союзников и на Кавказе и как идет пополнение войсками и материальной частью Кавказской армии. Надеюсь, к 11-му мая приехать. Хворь моя все еще при мне. Или это бронхитного характера, или что-то другое. В Травине было лучше{176}, хотя кашлял сильно и слабость не проходит. Сегодня чувствовал ее особенно сильно.

4-го мая Ставка. Через полтора часа поеду в штаб. Кажется, чувствую себя бодрее. Протелеграфирую великому князю. Моя программа переговорить с корпусным и с начальником оперативного отделения и Морским штабом{177}, а затем с Пустовойтенко и М.В. Алексеевым. Будут и Лагиш, и По.

25-го мая вечером

21 день ничего не удалось записать, да и сегодня могу только отметить, что 5-го выехал из Ставки, 9-го прибыл вечером в Тифлис, прямо к великому князю. 14-го поехал к Юденичу в штаб армии, подготовляясь в течение 9-14 к поездке и 24 вернулся. Вчера исполнил ряд вопросов, а сегодня я прочел великому князю заготовленный мною приказ, касающийся вопросов устройства армии. Приказ передали Болховитинову, который его проредактирует частью и перепишет.

За это время (т. е. с начала апреля) все происходившее на нашем фронте ускользнуло и приходится знакомиться снова. В общем, дела обстоят не хорошо. Корень нехорошего в укладе всего дела, в отношении штаба армии к делу, в трудности подготовки вообще. Это поверхностные мои выводы и отчасти результат 9-дневной моей жизни в штабе армии. Командующего армией там нет и души в армейском штабе тоже нет. Та к мне показалось. Об оперативных делах со мной не говорили, мое внимание было обращено на организационную сторону дела, на этапы, транспорты, дороги и думается, что в этом отношении сделал много.

8-го июня Сарыкамыш

3-го июня великий князь командировал меня сюда. 5-го вечером, ознакомившись немного, выехал. 6-го вечером приехал, обедал у Юденича, условились насчет работ и вчера переговорил с Л.А. Шаховским{178}, который сопровождал меня в первую поездку в Сарыкамыш. Он мне не только большая, но и в некоторых случаях незаменимая помощь своею рассудительностью, основательностью и хозяйственностью. А как человек – это большая поддержка. Обстоятельства, побудившие великого князя меня послать, было его беспокойство и основательное, могу добавить, и немного запоздалое. 9-го мая я вернулся из отпуска и из Ставки. Первые дни я стал знакомиться с положением и, зная, что на меня возложено государем поручение по делу генерала Берхмана{179}, стал готовиться, т. е. собирать материалы.

Вопрос о тыле стоял все в той же шаткой позиции, хотя великий князь уверял, что он вопрос решенный. 14-го мая великий князь послал меня в Сарыкамыш. До него дошли сведения об отвратительном положении дорог и шоссе, что ничего не делается, узкоколейную железную дорогу не строят, вообще хаос, грозящий дурными последствиями. Та к как князь Шаховской был там в конце апреля и в начале мая, то он поехал со мною.

Вернулся я из Сарыкамыша 24-го мая. Положение было действительно безотрадное. За мною полетели инженеры, генерал Карпов. Благодаря порче дорог и ужасному состоянию транспорта, мало вывозилось, железная дорога подвозила, но не то, что следовало. Скопление на выгрузочных станциях, отсутствие объединения, отсутствие хозяина и каждый день дожди – все это создавало хаос невероятный, при полной беспорядочности управления наверху и внизу. И появилось оно не сразу, а постепенно с конца февраля благодаря отсутствию управления, беззаботности, бессовестности и лихоимства малых исполнителей, беспечности и трудных условий погоды. Подвоз все сокращался, войска в отношении довольствия становились в положение ужасное.

Но где был кое-какой порядок, где была голова, там и при трудных условиях, как например, в Туркестанском корпусе у Пржевальского дело шло даже хорошо. Та к как на словах великий князь передал мне все возможные полномочия, то я был свободен. Первые шаги наши были направлены к выяснению причин и установки организации работ и наблюдения за ними на путях, что скоро было достигнуто; остановил поток фуража, сена, ненужного, и грозящий забить Сарыкамыш и прекратить на время подвоз 5-ой Кавказской стрелковой дивизии. Затем дело пошло. Люди не уклонялись от работы, но без объединения они были беспомощны, но как только были поставлены, дело стало налаживаться; мелкие препятствия были устранены и работа пошла.