Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ, 1914–1916

5-го февраля. Вчера прибыли в Эрзерум. В Гасан-Кала встретили Юденича. Расцеловались. Он благодарил меня, как «нашего» учителя. Очень любезно, и приветствие меня тронуло. Свиделся с Томиловым. От него узнал, что в основе – дальше Эрзерума, с передними частями до Илиджи – не желают идти. Преследование возложено на кавалерию, которая восточнее Аш-Калы, а турки укрепились там. Подробности он не знает. В Эрзеруме Ласточкин дал подробности о положении к 7-му февралю; к полудню Кара-Арз (район Туркестанцев перед Илиджа) занята кубанцами, а примерно Тарачук-Агадир – бакинцами. Раддац – западнее, южнее его семь стрелковых Кавказских [бригад], которые на 8-ое получили назначение освещать к югу.

Турна-кел-даги, юго-западнее Эрзерума, и в районе [неразб] – Гунибцы[58]; около Эрзерума – 2 других полка, 39-я дивизия назначена восточнее; три на 66-ю и дивизию в районе Эрзерума. Где 5-я и 6-я Кавказская стрелковая и 1-я стрелковая дивизии, не знаю, вероятно, севернее Эрзерума. Но дело не в этом, а в том, что по соображениям подвоза, еле хватающего до Гасан-Кала, никакие операции дальше, по мнению командующего штаба армии и заведующего снабжением, невозможны. Предположенная раньше мера о сборе 5-ти дневных запасов довольствия, оказалась фикцией и что привозится сегодня, завтра тратится. Одним словом, затруднения большие. Но меня не этот факт волнует, а отношение к нему. Нельзя так, нельзя, но все довольны.

Важность настоящей минуты не оценивается, и не отыскиваются способы к их устранению, хотя бы с жертвами. Положение наше и турок для предстоящего будущего не оценивается, а потому и не изыскиваются все средства к устранению того, что мешает. Правда, край опустошен турками.

Другая сторона. Меня поразило за эти дни то, что делалось для преследования. В сущности ничего для этого не сделано, и здесь настроение таково, что и как будто делать не надо, ибо ничего сделать нельзя. Для всякого, как мне кажется, должно быть ясно, что нет пределов напряжения, после победы, чтобы покончить с врагом. Понятно, не на словах, а на деле. И все это было чрезвычайно просто. У меня ощущение, что мы как будто живем в Саратовской губернии. А это опасно. На мой взгляд, турецкие подкрепления, головки к Аш-Кале подошли. По частным данным – сюда ожидались подкрепления, скажем, примерно, к сегодняшнему дню, значит, в Аш-Кале могли они быть уже 6-го. Положение далеко не такое невинное. Скажу Ласточкину, он произвел на меня впечатление более выгодное. О своих взглядах относительно Эрзерума говорить не буду. Меня оно не трогает. Важно воспользоваться всем для дела.

Сегодня великий князь будет иметь разговор с Юденичем. Вчера вечером они обсуждали мысли его директив.

12-го февраля. Тифлис

8-го февраля в 3 часа дня Юденич докладывал свой план. Он был прост. В Эрзеруме оставить авангард, остальные войска оттянуть на восток, с резервом у Сарыкамыша, куда перевести с Гассан-калы и штаб армии. Меня пригласили на это совещание.

Решение Юденича вызвано опасением, что в удовлетворении продовольственных требований будут большие затруднения и довольствовать армию у Эрзерума – нельзя. Край же истощен. Старание образовать в Гассан-Кале 5-тидневный запас не могло быть осуществлено. Насколько это безусловно верно, я не знаю, но мои разговоры с полковником Керстичем, заведующим в армии этой частью – меня в верности этого вывода не убедили. Мне он выставил цифры – надо столько-то, привозим столько-то.

Сказано это было очень равнодушно, как будто так и следовало. Винить его за это не виню. Он просто счетчик, а не представитель тыла, ибо у армии тыла нет, и все распоряжения идут от окружного управления, а он подсчитывает. Не понимаю, как Юденич и остальные с таким порядком мирятся. Армия без тыла к операциям не способна. Заговаривал об этом с Юденичем, Томиловым и Болховитиновым, но они довольны существующим порядком и на мои доводы не реагируют. Говорил и великому князю не раз. Трудно изменить то, что укоренилось и что было прекрасно, может быть, когда все сидели на местах. Чем пойдем дальше, тем сильнее будем это чувствовать. Работающие в этой области довольны и, вероятно, думают, что сделано все, а на самом деле, все может быть и сделано в смысле канцелярском, т. е. требование удовлетворено. Юденич, не несущий ответа за заготовки и подвоз, поставлен ложно. «Что я могу сделать, если у меня нет продовольственных запасов? Само по себе это верно, но высшее войсковое Управление таким ответом удовлетвориться не может. Разрешая большие задачи, оно должно думать не только об операции, но и возможности ее осуществления; оно должно предвидеть, и трудности – отвратить. Но к сожалению, нигде это не делается. Перейду к совещанию.

По окончании чтения Юденичем своего письменного доклада, великий князь спросил мнение Янушкевича, Болховитинова и меня. Янушкевич просто согласился с планом Юденича, Болховитинов прибавил о необходимости выпрямления флангов. Я высказался подробнее: