Записки убийцы

Хватаю пальто, возвращаюсь в гараж и выезжаю на дорогу, по пути к вокзалу набирая по памяти номер полиции Нью-Йорка.

– Это агент ФБР Лайла Лав, – говорю я ответившей мне женщине. – Можно поговорить с Маркусом Риком?

С этим парнем, недавно переведенным из Чикаго, я, к сожалению, лично незнакома.

– Минуточку, – говорят мне, и после того, что больше похоже на три минуточки, слышу: – Детектив Рик на больничном.

– На больничном… – повторяю я, находя потерю детектива, ведущего это конкретное дело, более чем тревожной. – Кому передали дело Эмерсона?

– Дайте посмотрю. – Пальцы щелкают по клавиатуре, прежде чем женщина произносит: – Нельсону Мозеру.

Вот те на: Рика заменяет детектив, который просто терпеть меня не может! Если это чистая случайность, то вселенная ненавидит меня больше, чем местные.

– И он на выезде, – добавляет она. – Мне переключить вас на его голосовую почту или попросить его перезвонить вам?

– Грег Харрисон, случайно, не на месте? – спрашиваю я, надеясь, что мой бывший напарник сможет решить эту проблему.

Опять щелканье клавиш.

– В данный момент нет.

– Ясно. Нет так нет. Я перезвоню.

Заканчиваю разговор и останавливаю машину на светофоре, одновременно набирая номер мобильного телефона Грега. Его голосовая почта включается еще до того, как раздается гудок, и я морщусь, но оставляю сообщение, опуская детали, которые предпочла бы не оставлять на записи:

– Грег, это Лайла. Я в городе. Мне нужно все, что у тебя есть по делу Трея Эмерсона, и мне нужно это без протокола. Срочно. Перезвони мне.

Набираю Тик-Така и опять попадаю на голосовую почту, поскольку два с чем-то часа ночи для него явно слишком рано.

– Мне нужно знать, почему детектив Маркус Рик из полиции Нью-Йорка оказался на больничном. Подергай за все ниточки, до которых только сможешь дотянуться. Мне нужен реальный ответ.

Когда я заканчиваю наговаривать это сообщение, загорается зеленый, и я проезжаю через перекресток, быстро свернув к железнодорожному вокзалу, после чего паркуюсь среди скопления машин. Заглушив мотор, бросаю взгляд на часы на приборной панели, которые показывают 5:45 – я уже реально опаздываю. Хватаю свою сумочку и портфель и перекидываю их ремни через голову, прежде чем открыть дверь.

Выбравшись из машины, едва успеваю выпрямиться, как передо мной вдруг возникает какой-то высокий мужчина в коричневом костюме, за спиной у которого толкутся люди с телекамерами.

– Миз [12] Лав, – обращается он ко мне, – можете ли вы рассказать нам, почему на месте убийства в среду вечером присутствовало ФБР?

И сует мне микрофон.

– Потому что я не могу просто прийти домой, где меня ждет упаковка макарон с сыром быстрого приготовления. Мой брат заставляет меня отработать их. Это было дружеское одолжение с моей стороны.

Появляется другой репортер – вернее, репортерша.

– Была ли эта смерть самоубийством? – спрашивает блондинка лет двадцати с небольшим, тыча в меня еще одним микрофоном. – Или убийством?

– Да, миз Лав, – поддерживает ее еще один мужчина. – Это было убийство?

Поднимаю руки.

– Я не участвую в расследовании, так что ничего сказать не могу, – говорю я, бросаясь вперед и заставляя толпу, насчитывающую теперь по меньшей мере человек десять, расступиться по сторонам, хотя они по-прежнему продолжают выкрикивать мое имя.

Пробираясь сквозь них, направляюсь к вокзалу, когда ко мне подкатывает черный «Мерседес». Водительское стекло опускается, открывая Кейна.

– Залезай. У меня тут вертолет под парами.

– Как ты здесь оказался? – вопрошаю я.

– А как они здесь оказались? – отвечает он, указывая мне за спину, откуда слышу «Миз Лав!» уже по меньшей мере от трех разных людей, и мне снова суют микрофоны. Похоже, что попасть на поезд мне сегодня не светит. Ускоряю шаг, пытаясь вырваться из толпы, но безуспешно. Кейн останавливает свою машину в нескольких футах передо мной, предлагая мне спасение и уверенность в том, что я все-таки доберусь до Манхэттена. Он опасен. Он – искушение. Он – проблема. А еще Кейн кое-что знает о моей семье и моем прошлом – а возможно, и то, что мне следует знать об этих убийствах.

«Миз Лав!» – чуть ли не хором выкрикивает толпа, и всё – решение принято. Бросаюсь бегом, уворачиваясь от телекамер и как-то умудрившись обогнуть переднюю часть машины Кейна, и не останавливаюсь, пока не оказываюсь внутри и не плюхаюсь на пассажирское сиденье.

– Пристегнитесь, агент Лав, – говорит Кейн, и физиономия у него явно довольная.

– Я уже говорила тебе, что ты следишь за мной с упорством маньяка? – спрашиваю я, пристегивая ремень.

Он смеется своим негромким, глубоким смехом, который я когда-то любила, а теперь ненавижу – в основном потому, что легко могла бы полюбить его снова.

– А я-то думал, что я герой, спасающий положение, – говорит он.

В моей голове мелькают воспоминания о той ночи. Я голая. Я вся в крови. Кейн входит в дом со двора, без пиджака и галстука, рубашка на нем пропитана кровью.

– Я могла бы подобрать тебе целое множество определений, Кейн, – говорю я. – Но герой – не одно из них.