Записки убийцы

– Мне нужны конкретные ответы, Кейн. Ты, случайно, не знаешь – моя семья просто реагирует на политическое давление, чтобы избежать негативной прессы, или они увязли еще глубже? Они в чем-то всерьез замараны?

– Ты же знаешь, что пока я не знаю ответ.

– Знаю? Откуда мне знать, если мы оба в курсе, что ты многое скрывал от меня?

– Что именно я скрывал от тебя?

– Расскажи мне про татуировку.

Двигатель вертолета с ревом оживает, и я тянусь за наушниками, полная решимости при необходимости говорить шифром, но все-таки закончить этот разговор, однако дудки. Рука Кейна внезапно оказывается у меня на затылке, его щека прижимается к моей, а губы – к моему уху.

– Теперь моя очередь задавать вопросы… Моя очередь удовлетворить свое любопытство. Расскажи мне про записку на твоей машине.

Глава 19

Двигатель вертолета яростно ревет, рука Кейна все еще крепко лежит у меня на затылке. Я запускаю пальцы в его волосы, и на несколько мгновений нет ничего, кроме руки Кейна у меня на голове, его губ рядом с моим ухом. Я не откладываю в голове его слова. Я даже не думаю о том, чтобы рассказать ему о записках или о Младшем. В нем есть только правильное и неправильное. И во мне с ним. В нас обоих вместе. Я вдыхаю его аромат, который кто-то другой описал бы как специи и сандаловое дерево, но для меня это любовь. Ненависть. Страсть. Дружба. Кейн был моим лучшим другом. Он был единственным человеком, который по-настоящему знал меня, единственным, кому я доверяла, и внезапно то, что закручивало меня узлом в течение двух лет, оказалось в центре внимания.

– Ты знал, как спрятать тело, – шиплю я ему на ухо. – Ты знал, как заставить его исчезнуть!

– Я просто устранил проблему.

– И чертовски хорошо устранил, – говорю я. – Человек, которого я знала…

– Сделал бы для тебя все что угодно, и я это сделал.

– Мне не нужно было…

– Ты потеряла бы свой значок.

– Меня одурманили, мать твою!

– Ты потеряла бы свой значок.

– Я бы никогда не…

– Черт возьми, Лайла, сама ведь знаешь, что тогда произошло!

– Ты не должен был принимать решения за меня, – шиплю я, отталкиваясь от него и протягивая руку к пряжке ремня безопасности.

Кейн хватает меня за руки, удерживая на месте.

– Мы взлетаем! – кричит он. – Оставайся на месте!

Я резко вдыхаю и выдыхаю, и обрывки той ночи проносятся у меня в голове. Океан, разбивающийся о берег… Ветер… Тяжелое тело на мне… Пот… Звук, который тогда издал тот человек, и эта чертова татуировка. Эта чертова Дева Мария. Я хватаю Кейна за руку, удерживающую мою. Поворачиваюсь к нему лицом, и наши взгляды встречаются, разжигая новую волну гнева и жара между нами. Я хватаю его за галстук и снова притягиваю к себе, его голова опускается к моей, наши щеки снова сталкиваются, но на сей раз мои губы сразу же прижимаются к его уху.

– Татуировка, – шепчу я. – Расскажи мне про татуировку.

– Она похоронена вместе с тем человеком.

Я отдергиваюсь, теперь уже в ярости, и отворачиваюсь, протягивая руку под сиденье, чтобы схватить свою сумку, не колеблясь в своих действиях. Достаю папку с делом, открываю ее и нахожу фотографию татуировки, сделанную в среду утром. Протягиваю ее под нос Кейну. Он застывает совершенно неподвижно – камень в форме человека. Проходят секунды, прежде чем он забирает у меня фотографию и опускает на нее взгляд. Я чувствую, как от него так и исходят волны гнева и потрясения. И тут понимаю: он что-то знал об убитом, но не знал о татуировке. Кажется, время растягивается, прежде чем Кейн возвращает мне фото. Хватаю его и убираю обратно в сумку, на самом деле уже спокойнее. По-моему, я ближе к реальным ответам, чем когда-либо прежде.

Однако Кейн не смотрит на меня. Он откидывает голову назад и закрывает глаза. В нем есть холодность, темнота, на которые я видела только намеки в прошлом. Я застала его врасплох, и это ему не понравилось. Не знаю, что это значит, но намерена выяснить, прежде чем это столкновение закончится. Засовываю свою сумку под сиденье, а затем тоже откидываю голову назад. Но не закрываю глаза. Мне не нравится то, что я могу увидеть, если это сделаю. Вместо этого я начинаю мысленно перебирать все подробности дела. Имена жертв, их возраст, карьера… Я ищу хоть что-нибудь, что угодно, что связывает их, кроме меня как дознавателя.

Ни один из нас не двигается с места, пока мы не оказываемся на земле и молча собираем свои вещи. Мы оба четко сознаем, что разговор, который нам нужен, неуместен в присутствии пилота и с заглушенным двигателем. Дверца открывается, и я перемещаюсь к ней, выслушав несколько приветствий от каких-то незнакомых людей. Слышу, как Кейн дает указания тому, с кем разговаривает.

– Не позже десяти. – Это все, что я понимаю из его ответа, который, как я предполагаю, связан со временем обратного вылета.

Я уже преодолела последнюю ступеньку и направляюсь к терминалу, когда звонит мой телефон. Достаю его из сумочки, чтобы увидеть номер Тик-Така.

– Почему ты не спишь в четыре утра по лос-анджелесскому времени? – спрашиваю я, отвечая на звонок.

– Я встал отлить и увидел, что ты уже пять раз звонила.