Записки учителя фехтования. Яков Безухий

МАКАРЬЕВСКАЯ ЯРМАРКА

— Да будет вам известно, любезный Иван Андреевич, — продолжал Яков Безухий. — была когда-то в Макарьеве прекрасная ярмарка, но потом, по воле нашего царя-батюшки, ее перевели в Нижний Новгород. На эту ярмарку съезжались не только окрестные жители, но и купцы из близлежащих земель, а также заморских краев: китайцы торговали там чаем; калмыки и татары — скотом; персы — коврами и бирюзой, так что в разгар ярмарки в Макарьеве собиралось триста — четыреста тысяч человек.

Для поддержания порядка из Нижнего, Казани и даже Саратова прибывали сюда комиссары с драгунскими полками, однако ж всем на ярмарке заправлял князь Алексей.

Ярмарка начиналась в девятую по счету пятницу после Троицына дня.

С раннего утра город приходил в движение, точно муравейник; люди наряжались в праздничные одежды, пудрились, садились в седло или в кареты. Когда все было готово, приезжал помощник управляющего — эту роль обычно поручали какому-нибудь обедневшему мелкопоместному дворянину. Он прямиком направлялся к князю, чтобы доложить ему, что пора открывать ярмарку. Князь тут же приказывал нам выстроиться в ряд, и как только ему говорили, что мы ждем дальнейших распоряжений, он в парадном наряде появлялся на крыльце: в алом кафтане, шитом золотом, блестящем парчовом камзоле с серебряными пуговицами, напудренном парике, треугольной шляпе, коротких штанах и со шпагой на боку. Кроме нас, слуг, барина сопровождали человек сто его знакомцев, мелкопоместных дворян и недорослей — все в шелковых кафтанах и париках. Княгиня Марфа Петровна, в помпадуре, богато отделанном серебром и с малиновой каймой, с зачесанными кверху и напудренными волосами, с шеей и грудью буквально усыпанной драгоценными камнями, появлялась на крыльце в сопровождении своих горничных, все в шелковых платьях и пудре, а также барынек, одетых, как принцессы.

Следует вам сказать, кто такие барыньки: так называли самых красивых холопок князя, из которых состоял его гарем, ни дать, ни взять, как у турецкого султана. Как только крестьянская девка становилась полюбовницей князя, будущее ее было обеспечено. Она получала в приданое тысячу рублей и могла стать женой одного из нас либо уйти в монастырь; если же она предпочитала оставаться в господском имении вместе со своими товарками, то оставалась там, но в этом случае находилась под присмотром двух старых мерзавок — одну из них звали Василисой, а другую — Ульяшкой. Они были омерзительными уродинами, но по силе эти твари не уступали самым крепким из парней. Когда требовалось высечь какую-либо из гаремных девок, на обеих можно было положиться: они стегали их розгами, проявляя при этом всю злобу, на какую способны дурнушки по отношению к красавицам и старухи — к молодым.

Позади барынек выстраивались служанки в расшитых золотом казакинах и куньих шапочках.

«Трогай!» — командовал князь, и наш поезд отправлялся в путь.

Шествие открывали пятьдесят ездовых; их наряд состоял из красных суконных чекменей, голубых полосатых штанов с серебряными поясами и желтых сапог; на голове у каждого красовались напудренный парик и желтая шляпа с красными, под цвет чекменя, перьями.

За ездовыми следовали охотники, доезжачие, конюхи и псари; все они были разбиты на три эскадрона: первые, в красных чекменях, сидели на вороных лошадях; другие, в зеленых чекменях, — на конях караковой масти; наконец, третьи, в голубых чекменях, — на серых скакунах.

Далее гарцевали стремянные в малиновых чекменях и желтых шляпах, украшенных перьями под цвет чекменей, с золотыми перевязями, на которых был вышит серебряный рог.

Наконец, позади стремянных на лошадях князя ехали его приживальщики и знакомцы из числа мелкопоместных дворян; каждый из них был одет сообразно своему достатку, но старался выглядеть как можно лучше.

Князь Алексей ехал на некотором расстоянии от них в золоченой карете, влекомой шестеркой лошадей, чьи хвосты и гривы были выкрашены в черный цвет; четверо гайдуков следовали за каретой верхом, и шесть скороходов в коротких белых штанах, шляпах с перьями, атласных башмаках и с серебряными тростями в руках шли за ней пешком.

Следом шагали арапы в длинных темно-красных атласных платьях с золотыми поясами, в алых шапках и с серебряными цепочками на шее.

Позади, в другой карете, не менее роскошной, чем первая, и запряженной не менее прекрасными лошадьми, ехала княгиня Марфа; вокруг ее экипажа вприпрыжку бежали человек двенадцать скороходов ь больших напудренных париках, в багряно-золотистых накидках и прочих одеяниях белоснежно-серебристого цвета; в руках они держали свои шапки, не налезавшие им на голову.

За этой каретой следовали еще сорок экипажей, запряженных четверками лошадей; в них сидели женщины из числа приближенных княгини, а на запятках каждой коляски стояли по два лакея в желтых ливреях.