Записки военного музыканта. Полная версия

Профтехшкола имени КИМ находилась в таком районе г. Москвы, что добираться до неё было удобно с трёх сторон. Если находишся в районе Сокольников, то следовало доехать на трамвае до сокольнического круга и затем за 12-15 минут по 3-му Лучевому просеку к школе. Если ближе к Ярославскому вокзалу, то поездом (а несколько позднее электричкой) до остановки "3-й км", и через 3-4 минуты на месте, но чаще всего и удобней было доезжать на трамвае до остановок "Ново-Алексеевская" или "Староалексеевская " и 8-10 мин. до места. Школа занимала территорию и помещения бывшего Бахрушинского приюта. В старой дореволюционной Москве он так же славился, как и знаменитые купцы того времени: Морозов, Елисеев, Филиппов, Прохоров, Рябушинский и другие. Бахрушин отличался от них только тем, что был наиболее сердоболен. Чаще других делал пожертвования, как на дела религии, так и на построение и содержание приютов и богаделен. Территория приюта была очень большой, обнесена высоким забором, а в самом центре находилась большая действующая церковь. Когда все постройки были переданы профтехшколе, церковь оставили за прихожанами. По праздникам и воскресным дням в церкви проводились богослужения, звонили колокола, и было даже интересно наблюдать, как умудрялись уживаться столь совершенно разные по духу и содержанию два таких совершенно противоположных заведения. К слову сказать, борьба за закрытие церкви велась с момента образования профтехшколы и продлилась примерно до 1932-33 года. Вокруг этой церкви примерно на расстоянии 70-75 метров располагались 6 домиков. Это были общежития – интернаты для учащихся, а учебный корпус, мастерские, баня, столовая и другие необходимые пристройки располагались у самого входа в школу.

Профтехшкола имела и хорошую, и плохую репутацию. Хорошую, потому что она выпускала неплохих специалистов, а плохая заключалась в её недалеком прошлом. Двумя – тремя годами раньше, среди её воспитанников было немало шпаны, профессиональных воров и даже налётчиков. Всё это было уже в прошлом, но слухи и легенды ещё были живы. Из всех рассказанных эпизодов мне хорошо запомнился один. Сам пострадавший, по настоятельной просьбе повторял рассказ о случившемся. Случай весьма занимательный и весьма характерный для тех времён. Преподаватель русского языка, Ануфрий Фёдорович, как-то поздно возвращался домой, (квартира его была на территории профтехшколы), шёл он со стороны "Сокольнического паука" по 3-ему Лучевому просеку и, пройдя большую часть пути, у самого легендарного места "Кривая берёза", где по рассказам старожилов чаще всего совершались преступные происшествия, услышал знакомый голос: "Ануфрий Фёдорович, здравствуйте!" Сначала Ануфрий Фёдорович даже обрадовался, ведь со знакомым куда спокойней идти по опасной дороге, и он протянул руку, чтобы ответить на приветствие. Каково же было его удивление, сменившееся страхом, когда его рука наткнулась на протянутый нож, и он услышал повторный знакомый, ласковый, но повелительный голос: "Ануфрий Фёдорович, раздевайтесь!" Пришлось отдать костюм, часы и немного деньжат. Пострадавший хорошо знал, что этот голос принадлежал одному из воспитанников школы. Более того, он хорошо знал, что его недавно слышал на уроках но, сколько не пытался, ему это так и не удалось вспомнить. В дальнейшем, на уроках при ответах учащихся он пытался обнаружить хозяина голоса, но и это ему сделать также не удалось. Видимо, налётчик и решился на это нападение потому, что покинул школу. Конечно, по классным журналам были установлены фамилии тех, кто бросил учёбу незадолго до этого происшествия. Однако выяснилось, что в общежитии они давно не проживают, и установить их новое местонахождение не было возможности. Старожилы рассказывали, что нередко можно было увидеть (не посторонним, конечно), как кто-либо из воспитанников школы чистит револьвер или точит "финку", т.е. идёт подготовка к ночной работе.

Всё это было в прошлом профшколы, к сожалению, и настоящее было далеко не идеальным. Наряду с неплохими успехами в учёбе, спорте и художественной самодеятельности, процветали и азартные игры, карты, пьянки, драки. Всё дурное заразительно и, кое-что из дурного прилипло и ко мне. С виду наивная игра "расшибаловка" тоже засасывала и отвлекала нас, младших, и от учёбы, и от полезных дел. Деньги на это мероприятие мы прирабатывали тем, что летом, когда старшеклассники на каникулах устраивались на работы (чаще всего земляные), мы подряжались за 50 копеек, дежурить за них по домику. А вскоре я, глядя на своих лихих сверстников, ловко пускающих дым из носа, сам пристрастился к этому пороку.