Записки врача общей практики

— Вот в чем состоит опасность неполного медицинского знания, — заметил хирург. — Один авторитетный специалист как-то сказал, что на первом курсе каждый студент-медик в молчаливой агонии переносит четыре заболевания. Первое, разумеется, это сердечная недостаточность, второе — рак околоушной железы. Два других не помню.

— А где находится околоушная железа?

— Там же, где верхний зуб мудрости!

— И что же случилось с тем молодым фермером? — в страхе поинтересовался посторонний молодой человек.

— Сначала наступил частичный паралич всех мышц, затем последовали припадки, кома и смерть. Болезнь может развиться за несколько месяцев, а может занять год и даже два. Фермер оказался крепким парнем, так что убить его удалось не сразу.

— Кстати, — вступил в разговор психиатр, — я не рассказывал о первом свидетельстве, которое я подписал? Честное слово, я тогда едва не лишился карьеры.

— И что же произошло?

— В то время я еще занимался частной практикой. И вот однажды ко мне пришла некая миссис Купер и рассказала, что в последнее время муж начал бредить. Галлюцинации заключались в том, что он считал, будто бы служит в армии и чем-то чрезвычайно отличился. А на самом деле работал адвокатом и ни разу в жизни не выезжал за пределы Англии. Миссис Купер полагала, что если я явлюсь домой, муж встревожится, а потому было решено, что вечером она под каким-нибудь предлогом пришлет его ко мне в кабинет. Во время беседы я определюсь с диагнозом и, если решу, что пациент страдает расстройством психики, составлю соответствующее заключение. Другой доктор уже выписал подобный документ, так что моего свидетельства оказалось бы достаточно, чтобы поместить человека в лечебницу. Мистер Купер явился за полчаса до назначенного времени и рассказал о симптомах малярии, которые, по его мнению, у него наблюдались. Он сообщил, что только что вернулся с Абиссинской кампании, где в составе британского военного контингента одним из первых вошел в Магдалу. Это было очевидным бредом, ни о чем другом он просто не мог говорить. Ничуть не сомневаясь, я подписал приговор. Когда же после его ухода снова явилась жена, я задал ей несколько вопросов, чтобы заполнить бланк.

«Сколько лет вашему мужу?» — спросил я.

«Пятьдесят», — ответила она.

«Пятьдесят! — воскликнул я недоверчиво. — Но человеку, с которым я разговаривал, никак не больше тридцати!» В итоге выяснилось, что настоящий мистер Купер ко мне не приходил, а по одному из удивительных совпадений другой Купер — выдающийся артиллерийский офицер — зашел, чтобы проконсультироваться насчет неприятных симптомов. А я-то уже собрался выдать свидетельство о психическом расстройстве, — закончил доктор Мэнсон, вытирая платком пот со лба.

— Мы только что говорили о нервах, — заметил хирург Харгрейв. — Должно быть, вам известно, что после получения диплома я некоторое время служил в военно-морском флоте. Работал врачом на флагманском судне у берегов Западной Африки и однажды стал свидетелем поразительного примера нервного срыва. Одна из наших небольших канонерских лодок вошла в реку Калабар, и там судовой врач умер от малярии. В тот же день на одного из матросов упала мачта и сломала ему ногу. Жизнь могла спасти только ампутация. Командовавший судном молодой лейтенант покопался в вещах умершего доктора и обнаружил бутылку с хлороформом, большой скальпель и том «Анатомии» Грея. С помощью стюарда уложил матроса на стол каюты, открыл картинку с бедром в разрезе и начал ампутировать ногу. Время от времени, поглядывая на изображение, повторял: «Приготовьте шпагаты, стюард. Здесь нарисована кровь». А сам при этом продолжал операцию до тех пор, пока не перерезал артерию. Действительно, кровь хлынула потоком, так что сосуд пришлось крепко-накрепко перевязать. Так вдвоем моряки мало-помалу отделили ногу от туловища и, поверьте, сделали это превосходно! Парень и по сей день ковыляет по Портсмуту. Нет ничего хуже тех случаев, когда на этих изолированных канонерских лодках заболевают сами доктора, — продолжил хирург, помолчав. — Казалось бы, чего проще самому назначить себе лечение, однако безжалостная лихорадка наваливается так стремительно и яростно, что не хватает сил даже смахнуть с лица комара. В Лагосе я тоже подхватил малярию — поверьте, знаю, что говорю. Но, к счастью, у меня был приятель, обладавший любопытным опытом. Вся команда решила, что ему не жить. А поскольку парни не знали, как хоронят на корабле, то решили подготовиться и провести репетицию. Думали, что товарищ лежит без сознания, но он клянется, что слышал каждое сказанное слово. «Поднимаем тело через люк! — распорядился сержант морской пехоты из кокни. — Осторожно!» Мой приятель так разозлился, что дал себе слово не допустить такого надругательства. И выздоровел.

— В медицине незачем выдумывать истории, — заметил врач общей практики Фостер. — Никакая, даже самая буйная, фантазия не сравнится с реальными фактами. Однако иногда мне приходит в голову, что можно написать целое исследование о пациентах в художественной литературе и прочитать его на одном из наших собраний.