Записки врача общей практики

— Что вы имеете в виду?

— Ну, например, выяснить, от каких болезней умирают герои романов, да и вообще, чем чаще всего страдают. Некоторые диагнозы затасканы донельзя, а другие, напротив, почти не упоминаются. Тиф, например, чрезвычайно распространен, а скарлатина практически неизвестна. Часто упоминаются болезни сердца, но мы-то знаем, что чаще всего они становятся следствием какого-то предыдущего недуга, о котором писатель даже не упоминает. Затем героини нередко страдают неким таинственным воспалением мозга, которое не зарегистрировано ни в одном учебнике. Разволновавшись, герои романов падают в странные обмороки. За всю свою достаточно долгую практику я ни разу не встречал ничего подобного. Небольшие недомогания в романах вообще не описаны. Никто не болеет ни опоясывающим лишаем, ни ангиной, ни свинкой. Более того, все неприятности случаются в верхней части тела. Авторы никогда не осмеливаются спуститься ниже пояса.

— Вот что я вам скажу, Фостер, — заметил психиатр Мэнсон. — В жизни существует сторона чересчур медицинская для широкой публики и в то же время чересчур романтичная для профессиональных журналов. И все же она содержит самый богатый для изучения человеческий материал из всех доступных. Сторона эта отнюдь не самая приятная, но, если Провидению было угодно ее создать, значит, она достойна того, чтобы мы постарались понять ее. Я говорю о странных вспышках жестокости и порока в жизни лучших из мужчин и любопытной мгновенной слабости самых очаровательных женщин. И то и другое известно лишь паре близких людей и непостижимо для остального мира. Явление это относится исключительно к периодам возмужания и увядания организма, оно способно пролить свет на поступки, разрушившие немало успешных карьер и послужившие поводом для заключения в тюрьму, хотя на самом деле человеку лишь срочно требовалось лечение. Из все пороков, способных настичь мужчин, мы молим Господа защитить нас прежде всего от этого!

— Не так давно мне пришлось столкнуться с необычным случаем, — подхватил хирург Харгрейв. — В лондонском обществе есть одна знаменитая красавица — имен не называю, — несколько сезонов назад прославившаяся приверженностью к чрезвычайно открытым платьям. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, поскольку она отличалась поразительно белой кожей и необыкновенно красивыми плечами. Потом постепенно линия декольте стала подниматься все выше и выше, а в прошлом году леди удивила свет высоким воротником, хотя фасон абсолютно не соответствовал моде. И вот однажды эта дама появилась в моем кабинете. Как только лакей удалился, она решительно сорвала корсаж и в отчаянье воскликнула: «Ради бога, сделайте с этим что-нибудь!»

Я сразу понял суть проблемы: извиваясь, словно змея, по прекрасному телу все выше и выше поднималась язва базальноклеточной карциномы[5], и сейчас ее «голова» добралась до воротника, в то время как «хвост» находился ниже линии бюста. Из года в год кожный недуг упорно стремился вверх, заставляя поднимать платье, чтобы его скрыть, и вот теперь угрожал поразить лицо. А леди оказалась слишком гордой, чтобы признать болезнь даже в кабинете врача.

— Вам удалось помочь ей?

— Видите ли, с помощью хлорида цинка я сделал все, что мог. Но карцинома может вернуться. Дело в том, что пациентка относится к числу тех бело-розовых созданий, которых безжалостно поражают разнообразные новообразования. Недуг можно только залатать, но починить окончательно невозможно.