Записные книжки

Петербург продолжается: ветер свежий, дождь, вода из каналов выступает и заливает мостовую. Пред окнами нашими старуха остановилась у этого разлития; мужчина схватил ее на руки свои и перенес под тень ближайшего дома. Вчера в темноте, в двенадцатом часу, ночи ходил я вдоль канала дела Giudecca: волны плескали на набережную. Всё пусто, встретил только двух людей. Сказывают, здесь совершенно безопасно ходить ночью по узким переходам и перепутанным закоулкам. Но чужестранцу надо иметь проводника, чтобы не затеряться.

Сегодня утром ходил я в церковь S. Тота. Во многих местах стены и потолок пробиты ядрами, со времен осады в последнюю революцию. Собрание святынь. Есть и собрание исторических автографов, но я не видел его.

Проходил мимо дома Гольдони. Над дверьми изображение его в медальоне.

Мост Донна Онеста. Каждый мост имеет свое предание и родословную. На этом месте жила содержательница кофейного дома и честно торговала, посетители прозвали ее donna Onesta, и прозвание ее перешло к мосту…

Был в Chiesa dei Santa Varia de Frari — обширный и великолепный храм. Гробницы Тициана и Кановы – одна против другой. Памятник Фоскари (дожа), скоропостижно умершего, когда раздался звон колокола, возвещавший об избрании наследника его (1457). Хоры прекрасной работы: резьба на дереве и штучная.

Памятник Кановы сооружен по его рисункам, которые он готовил для памятника Тициану. Это напоминает «Реквием» Моцарта, который, не угадывая того, сам себя отпел. Монумент сей сооружен по европейской подписке и стоил 102 тысячи франков (немного в сравнении с тем, чего стоят наши памятники в России, которые к тому же не умножают собою наличного капитала всемирных изящных богатств). В числе подписчиков упоминаются русский император, Голицыны, Демидовы, Разумовские, Аникьевы (вероятно, наша Ольга Дмитриевна). Этот способ предавать имя свое бессмертию, говоря: «И моего тут меда капля есть», гораздо понятнее и приличнее общей страсти путешественников пачкать стены скал и зданий уродливыми начертаниями имен своих. Иной с опасностью для жизни удовлетворяет этой страсти, карабкаясь Бог весть куда, чтобы только повыше и повиднее занести свою визитную карточку к бессмертию. Иному герою не нужно было более храбрости, чтобы пойти на приступ и водрузить на стене знамя победы.

При церкви есть здание для хранения древних и новых государственных бумаг; но архив этот, сказывают, недоступен посетителям. Тут, между прочим, и знаменитая Золотая книга.

26 августа (7 сентября)

Годовщина Бородинской битвы. Надобно будет когда-нибудь записать мне этот оторванный листок моей жизни, который, как и многие другие листки, не вплетен в мою жизнь. Я часто замечал, что во многом я нравственно недоделан, а потому и действия мои – какие-то обломки недостроенного здания.

Если декорация переменилась, и Венеция уже не смотрит Петербургом, то всё еще крепко смотрит сентябрем. Утро было яснее, и, казалось, ведро восторжествует над ведрами – но опять пошел дождь, загремела гроза.

Сегодня заходил я в церковь S. Maria del Rosario. Она славится своим огромным алтарем и картиною Тинторетто «Христос на кресте и Дева Мария», а также статуями и барельефами ваятеля Морлайтера. Вообще во всех церквах изобилие мраморов в статуях, колоннах, помостах – изумительных.

Palazzo Foscari – теперь австрийская казарма (так ли?). Некоторые дворцы напоминают родосские дворцы, сохранившие на стенах своих гербы прежних благородных властителей, а ныне занятые турками. Ныне заходил я в подобный palazzo со знаменитым гербом, свидетелем лабазной торговли. Вчера видел другой дворец, где ныне открыто ликерное заведение. Со времен Республики сохранились в саду его при входе две большие куклы, солдаты; но кажется, мундиры на них перекрашены в австрийские цвета.

Вчера купался в ванне (20 градусов тепла) в заведении. Очень чисто и хорошо устроено. Проходил мимо театра «Ла Фениче»; жаль, что не откроется прежде зимы.

Прочел с учителем первую песнь «Ада» и нахожу, что довольно свободно понимается; французский перевод Ратисбона близок, особенно для французского перевода.

29 августа (9 сентября)

Вчера в праздник Рождества Богородицы был у обедни в церкви S. Maria del Rosario. Описал в письме к Тютчевой. После ходили на Кампо ди Марте, где бывают полковые учения и парады, «а иногда до 12-ти штук конницы», – говорил нам с некоторой самодовольной важностью наш гондольер. Тут же большая табачная фабрика, куда приходят на работу 1000 и более женщин, девиц и детей. Тут можно сделать смотр состояния женского венецианского пола.