Запомни меня такой… А это зависит от того… И этим всё сказано. Пришвартоваться в тихой гавани

С этими словами человек в плаще исчез также неожиданно, как и появился, а герцог задумался о том, что его слова были слишком похожи на правду. Слог переданного письма, описание печати точно соответствовали манере письма его доброго друга, подруги, Анны, с которой они провели вместе детство. Да и угроза, постоянно висевшая над ним со времён Севеннской войны⁴⁶, тоже была реальна. Герцог не принимал в ней непосредственного участия, но всем сердцем сочувствовал людям, борющимся за свою веру, что не было секретом для подозрительного и лицемерного короля Франции Людовика XIV⁴⁷, продолжавшего преследовать восставших, не смотря на заключение мира на условиях признания веротерпимости. Дружба герцога с королевой Англии Анной в условиях объявленной Франции войны за испанское наследство⁴⁸, и его близкое знакомство с Жаном Кавалье⁴⁹, предводителем восстания гугенотов, всё это делало его практически предателем в глазах французского короля. Пожалуй, стоит прислушаться к предостережениям, даже если они окажутся ложными, и принять дополнительные меры безопасности. И, наверное, будет лучше пока убраться из Парижа куда-нибудь в глубинку, и, тем временем, проверить правдивость послания…

Герцог К. так и сделал. Его посланнику с письмом повезло больше, чем в своё время Анхелике, он благополучно пересёк океан и был принят при английском дворе. Так королева Анна узнала, что её любимица находится в плену у пиратов, но её друг, тем не менее, был вовремя предупреждён о нависшей над ним опасности, и счастливо избежал ловушки. И за обоими этими событиями стоит знаменитый пират – Благородный Френсис, который уже давно сидит занозой в её королевской заднице, дерзко нападая на английские корабли, впрочем, так же, как и на испанские, и французские…

⁴⁴ – в переводе – «ураган, буря»

⁴⁵ – в переводе – «сообщающая, советующая»

⁴⁶ – восстание в Севеннских горах французских протестантов, или как их ещё называли – гугенотов, кальвинистов. Один из эпизодов многовековой религиозной борьбы протестантов за свою веру и права. Самым ярким событием в истории этой войны была Варфоломеевская ночь. Борьба началась в XVI веке, а окончательно гражданские права были возвращены гугенотам ноябрьским эдиктом 1787 года (из Википедии)

⁴⁷ – король Франции, известный как «король-солнце», царствовал 72 года – дольше, чем какой-либо другой европейский король в истории (из Википедии)

⁴⁸ – крупный европейский конфликт, начавшийся в 1701 году после смерти последнего испанского короля из династии Габсбургов, Карла II. Карл завещал все свои владения Филиппу, герцогу Анжуйскому – внуку французского короля Людовика XIV – который впоследствии стал королём Филиппом V Испанским. Война началась с попытки императора Священной Римской империи Леопольда I защитить право своей династии (также Габсбургов) на испанские владения. Когда же Людовик XIV начал более агрессивно расширять свои территории, некоторые европейские державы (главным образом, Англия и Голландская республика) выступили на стороне Священной Римской империи, чтобы воспрепятствовать усилению Франции (из Википедии)

⁴⁹ –  борец за свободу кальвинистской веры, главный предводитель армии камизаров в Севеннской войне 1700-х годов, первый и последний герцог Севеннский, возведённый в титул благодарным народом, несмотря на своё крестьянское происхождение (из Википедии)

12

– Валила бы ты отсюда, пока не поздно!

Анхелика вздрогнула от неожиданности и резко повернулась на голос. В шаге от неё стояла Корентайн. Глаза несчастливой соперницы смотрели на Анхелику с такой жгучей ненавистью, что девушка даже поёжилась, физически ощущая, как они выжигают дырки на её коже. А, может, ей это только казалось, поскольку она сидела на траве, свесив ноги с крутого обрыва над рекой, и Корентайн смотрела на неё сверху вниз?

– Молчишь?! Думаешь, вышла замуж за Френсиса, и стала выше всех? Так у нас тут всё по-простому: сегодня кошечкой трёшься о капитана на палубе, а завтра гальюны в трюме драишь!

Нет, ненависть Анхелике не показалась, она выплёскивалась через край каждого произнесённого Корентайн слова. Но молчала Анхелика не потому, что зазналась, считая своё положение жены главаря выше всех остальных, как думала Корентайн. Она и сама понимала шаткость и неустойчивость своего «титула». Просто Анхелику поразило сходство своих собственных мыслей и размышлений, всё неотступней мучивших её последнее время, с едкими фразами, которыми расстреливала её соперница.

Анхелика молчала бы и дальше – собака потявкает, потявкает, да уйдёт! Но Корентайн сократила и так небольшое расстояние между ними, сделав шаг вперёд. Не ровен час сбросит с обрыва, толкнув в спину, и поминай, как звали!