Заповедь любви

– Да! Их беда в том, что, стремясь к свету, они отвернулись и удаляются от его источника. Заблудились в лабиринтах новомодных идей. Обманулись теориями об очищающем огне революции, о сладости анархии, всеобщей эмансипации, необходимости установления диктатуры пролетариата, правомочности террора угнетенных против угнетателей и тому подобных изобретениях воспаленного ума. А почему?

– Земная церковь сама не без грехов. И пьянство, и мздоимство, и страсти греховные разъедают не только души мирян, но и священнослужителей. Однако если про мирянина посудачат и оставят, то про священника раздуют на всю страну. Вот люди и теряют веру, ищут иных путей.

– В какой-то степени ты прав: неразвитый ум склонен отождествлять идею с ее носителями, церковь с попами. Грубо говоря: раз наш поп пьет или сквернословит – значит, Бога нет! Примитивный, но распространенный взгляд на религию. Но не это главное. Гордыня! Вот что создает революционеров. Мы знаем, как надо! Революционеры возомнили себя богами, имеющими право разрушать и создавать миры. Весь мир насилья мы разрушим! Бог для них конкурент, помеха. «Да будет воля Твоя» не вписывается в сценарии революций. Отсюда и ненависть к религии, и террор, и призывы к восстанию, и готовность не только самому умереть за свою идею, но и убить других, думающих по-другому, мечтающих о другом. Обманувшись сами, авторы крамольных книг невольно обманывают своих читателей. Но жечь их книги означает уподобляться им. Это бессмысленно. Стань светом – и тьма исчезнет. Лучшее орудие против лукавого – преданность Христу и молитва. Вера очищает общество от жадности и других пороков. Вера обеспечивает подлинное равенство, подлинную свободу всех граждан. Пред Богом все равны. Ты согласен?

Я молчал.

– Если тебя беспокоит нахождение в квартире запрещенных цензурой книг, – подвел итог нашей беседы батюшка, – отдай их мне. Я найду время и познакомлюсь с ними. Постараюсь лучше понять чувства и мысли тех из прихожан, кто подпал под обаяние изложенных в них теорий и идей. Это подскажет мне, каким путем выводить заблудшие души из лабиринтов. Договорились?

Я ответил согласием.

Неожиданная встреча

Выйдя из храма, я сразу оказался в окружении многолюдной толпы. Из случайно подслушанных фраз, обрывков разговоров нетрудно было догадаться, что собравшиеся ожидают Матронушку-босоножку⁸⁰, вернувшуюся на днях в Питер то ли с Валаама, то ли еще откуда. На периферии сознания мелькнула мысль: «Может, и мне, как Матронушке, раздать все нищим, жить свободно, не обремененным никакими заботами, уповая на волю Божью? Никого ни о чем не просить, ни от кого не зависеть, ни перед кем не отчитываться. Жить, как птицы небесные. Не к этому ли нас призывает Евангелие⁸¹? Господь наделит меня даром врачевания заблудших душ. Ко мне босоногому, в залатанных, но безупречно чистых одежках, потянутся очереди страждущих …В таких мечтаниях я медленно брел вдоль берега Невы в сторону лавры, как вдруг услышал женский крик:

– А-а-а-а-а! Убива-а-ют!!!

Продравшись через кусты, я увидел у кромки воды крепкого сложения молодого парня в лихо сдвинутом на чуб картузе и модной алого цвета рубахе-косоворотке, пинающим сапогами распростертую у его ног женщину. Раздумывать было некогда. Я налетел на него с разбегу всем телом и повалил в воду. Однако парень оказался сильнее и спустя несколько секунд не только вырвался из моих объятий, но и подмял под себя, норовя удержать мою голову под водой. Я начал захлебываться, и, наверно, ему удалось бы меня утопить, если б неожиданно с берега на этого детину не навалился другой мужчина. Вдвоем, после непродолжительной возни, мы уложили парня лицом в землю, заломили руки за спину и стали их вязать рукавами сорванной с него рубахи.

Но тут на нас неожиданно обрушился град ударов. Недавняя жертва детины, придя в себя, нашла где-то палку и с криками: «А-а-а-а-а! Ироды! Не троньте его!!!» принялась мутузить нас.

Прикрывая головы руками, пригнувшись, мы отбежали в сторону. Женщина, бросив палку и причитая: «Мишенька, зазноба моя, что ж эти ироды с тобой сделали!», склонилась над своим поверженным хахалем, развязала ему руки и помогла сесть. Детина, весь еще в пылу схватки, оттолкнул ее от себя, бормоча что-то невразумительное, но потом обмяк, поднял валявшийся рядом в траве помятый картуз, натянул на чуб, склонил голову на грудь женщины и… разревелся.

Женщина, одной рукой прижимая голову парня к груди, повернула к нам свое лицо, подняла другую руку вверх и, грозя кулаком, прокричала:

– У-у-у, хулиганье! Полиции на вас не хватает!

Переглянувшись, мы с моим спасителем, не сговариваясь, пожали друг другу руки и поднялись от реки по склону вверх к Шлиссельбургскому шоссе. Там при свете фонарей оглядели себя, познакомились. Я сказал, что живу в двух шагах отсюда и предложил пойти ко мне, обсохнуть после купания, залечить синяки и попить горячего чая. Он согласился.