Заповедь любви

Я написал о своем открытии вашему батюшке. Он с похвалой отнесся к моим изысканиям и в то же время очень деликатно попросил все же подумать о возможности перехода в православие – «и законодательные препоны на брак с Анютой снимутся, и для карьеры откроются широкие перспективы». Перечислил имена татар-христиан, входящие в известные дворянские сословия (Ширинские-Шихматовы, Мещерские, Аксаковы, Юсуповы, Чаадаевы и ряд других).

Я с возмущением ответил, что религия – это не продажная девка: сегодня одна, завтра другая, что она даруется человеку Богом и негоже ради благ этого мира сворачивать с пути, уготовленному для тебя Всевышним.

Петр Кондратьевич незамедлительно прислал новое письмо, в котором сообщил, что, если мы с Анютой того пожелаем, он с любовью и уважением благословит наш союз и будет сам «ходатайствовать перед епархиальным архиереем о разрешении, в порядке исключения, на регистрацию брака девицы православного исповедания с мусульманином»⁸⁴.

В следующий десятидневный отпуск я приехал в деревню с богатыми дарами для родителей невесты. Из переписки с Анютой я знал, что, выполняя наказ батюшки Петра, ее родители довольно тесно сблизились с моими родителями. Вначале их объединяло общее желание поссорить нас с Анютой, но по мере узнавания друг друга возникли взаимные симпатии, взаимное доверие. За месяц до моего приезда родители Анюты сообщили моим, что не против брака, если молодые сами не передумают. А получив от меня по приезду в подарок фарфоровый сервиз на двенадцать персон, сказали, что о лучшем зяте и мечтать невозможно.

Ходатайство к архиерею Петр Кондратьевич доставил лично и имел с ним продолжительную беседу, но в удовлетворении ходатайства ему было отказано. «Закон един для всех и не допускает исключений, – заявил архиепископ Иаков⁸⁵. – Сейчас в Синоде рассматриваются вопросы о пересмотре брачного законодательства в сторону большей терпимости к бракам православных со старообрядцами и инославными христианами, но браки между православными и нехристианами, в частности мусульманами, в принципе невозможны».

Об отказе архиерея Петр Кондратьевич рассказал мне в первый же день приезда и, предупреждая мою возможную негативную реакцию, сразу заявил: «Я обещал благословить ваш союз, и я благословлю его». Помолчав немного, пояснил: «Господь призывает нас быть служителями не буквы, но духа. Потому как все в соблюдении заповедей Божиих, а не во внешних обрядах. Не невольте друг друга менять веру отцов ваших, ибо Господь, а не человек определяет, кому какой стезей идти. Помните, что муж освящается женою, а жена освящается мужем, и этого достаточно. Ваш союз, несомненно, будет способствовать взаимному возвышению в духе. Я буду молиться за вас и ваших будущих детей».

Прошло три года. Мы с Анютой живем в Петербурге одной семьей. Брак наш благословлен нашими родителями и батюшкой Петром. Хотя законы и не позволили нам его зарегистрировать, мы счастливая пара, потому что наши сердца наполнены любовью и благодарностью. Наш сын, которого в честь батюшки Петра мы назвали Петром, юридически является незаконнорожденным. Мы крестили младенца в православной церкви, и он получил отчество по имени крестного отца – Кондратьевич. Смешно и грустно: Петр Кондратьевич Земсков – сын Ильдуса Рахметовича Хисметова. Этой осенью ожидаем рождения второго ребенка. У наших детей, будь они православными или мусульманами, всегда будет широкий взгляд на мир как на единую семью, как на цветущую поляну, на которой каждый цветок по-своему прекрасен.

Иногда мне случается слышать от татар, что, позволив жене крестить сына в православном храме, я отдалил его от Аллаха. В ответ я предлагаю выяснить, кто близок к Аллаху? Если отвечают: «Тот, кто верит, что нет Бога, кроме Аллаха, совершает намаз, жертвует в помощь бедным, соблюдает пост в Рамадан и совершил хадж», то я пытаюсь уточнить: «Значит ли это, что такой человек попадет в рай, даже если будет лгать, сквернословить, насильничать?»

Завязывается диспут. Я рассказываю евангельскую притчу о самарянине, изменив в ней персонажей на мусульманский лад: священника называю муллой, левита – улемом⁸⁶, самарянина – христианином, ну а пострадавший от рук бандитов у меня, естественно – мусульманин. Мы совместно приходим к выводу, что к Аллаху праведники, независимо от исповедуемой ими веры, ближе, чем высокомерные улемы и муллы.

«А что такое праведность?» – спрашиваю я и напоминаю хадис от Вабиса ибн Мабада: «Праведность – это то, что не беспокоит душу и сердце, а прегрешение – это то, что недобро шевелится в душе и тяжело мечется в груди».