Заповедь

— Тебе — шутка, а мне не шутка, — с укоризной промолвил Мурат и доверительно сказал: — Вот я третий год воюю и все время боюсь Франца убить. Я с ним столько лет вместе был. Он мне брат!

— А если брат, зачем в него стреляешь? — усмехнулся татарин. — Может, ты у Франца отнять что хочешь?

— Чего отнять? — недоуменно развел руками Мурат.

— Ну, землю, — пояснил Халит.

— Откуда у Франца земля? — невесело засмеялся Мурат. — Ничего нет у него. Одна смерть была у нас на всех. И радость одна. А теперь Франц — там, Николай — не знаю где, я — тут... Стреляем! Друг в друга!.. А ты шутишь... Плохая шутка, — и задвинул кинжал в ножны.

Петро облегченно вздохнул, радостно протянул кисет казакам:

— Эй, закуривай все, братцы!

Науменко развернул бумажку, собираясь оторвать от нее клочок на цигарку, зашевелил губами, читая текст:

— «Граждане и солдаты! Война есть зло, выгодная эксплуататорам... » — он с прищуром посмотрел на Петро. — Ишь ты... Где взял?

— Ты, Науменко, мимо пройдешь, а я подниму, — довольный, ответил Петро. — Я хозяйственный. Вот и накопил...

Мурат уселся рядом с Сафаром, вытащил трубку. Сафар показал ему на Науменко.

— Этот гяур хотел, чтобы ты кинжал вонзил в Халита. Казаки всегда рады, когда мы друг друга убиваем. Нам надо крепко за кинжал держаться, — убежденно говорил он.

Потянувшийся было к его цигарке Мурат отнял руку. Знакомые мысли у этого Сафара. Раньше и он, Мурат, так думал. Как объяснить ему, что он не прав? Рассказать про Николая, Франца, Хуана, Педро?.. Поймет ли? Слова бессильны, и зрение тоже... Мурат порывисто встал и, держа в вытянутой руке трубку, направился к казакам. Шел он медленно и спокойно, хотя видел, как настороженно уставились на него казаки, а рука Науменко легла на эфес шашки. В блиндаже воцарилась тяжелая тишина, грозящая опасным взрывом недобрых страстей. Никто — ни горцы, ни казаки — не мог понять, чего хочет Мурат. Пиши привстал с разложенной на полу бурки, схватился за кинжал и замер, готовый в любую минуту сделать резкий бросок на помощь другу-земляку. Но зачем он идет к гяурам?

Мурат будто не замечал ни недоуменных взглядов, ни напряжения. И направился он не к кому-нибудь, а напрямик к Петро, к тому, кто сегодня ударил его. И пусть казак смотрит на него исподлобья, все равно он подойдет именно к нему. Не поймет? Значит, опять драка? Мурат приблизился к Петро, остановился и жестом показал, что желает прикурить трубку от его самокрутки.

Горцы были ошарашены, оскорблены. Они курят, а он за огнем направился к недругам? Почему? Поразились и казаки. Науменко смотрел на горца как-то сбоку. Петро от потрясения онемел, оглянулся на своих, ожидая от них подсказки, как поступить ему: уважить или отказать. А Мурат не стал ждать, что решит казак. Он уверенно взял его руку, в которой была зажата самокрутка, подтянул к себе, прикурил и в знак благодарности дружески хлопнул Петро по плечу.

Сафар от негодования побледнел. Он вскочил на ноги, выхватил из одного кармана спички, из другого кремень, бросил их к ногам возвращающегося Мурата, резко закричал:

— Огонь был нужен, осетин? На! Курить хочешь? Вот! — на пол полетел и его кисет.

Мурат обвел глазами горцев, среди которых только один Халит улыбнулся ему подбадривающе, а остальные смотрели враждебно и вопросительно. Даже Пиши не одобрял его поступка. Но это не смутило Мурата. Он нагнулся, подобрал с пола спички, кремень и кисет...

— Я много народов видел, — начал он тихо. — У каждого и хороший человек, и плохой есть. И жадный, и добрый, и злой — всякий есть! И среди них есть, — махнул он рукой в сторону казаков. И среди нас есть... — в ответ на негодующее фырканье Сафара он и бровью не повел. — Кто говорит, что это не так, тот всем врет. Себе врет!..

Тут в блиндаж ввалился солдатик с судком. Науменко выхватил из-за голенища сапога ложку, провозгласил:

— Братцы, каша прибыла!

Солдатика окружили, нетерпеливо накладывали в котелки кашу, усаживались кто где, жадно ели.

Солдат растерянно поглядывал на них, дивясь, как они могут глотать пищу, когда в мире творится умом непостижимое! Судок освободился, и солдату пора было отправляться в тыл, и тут он промолвил:

— Братцы, вот дела-то! Царя спихнули...

Казаки и горцы продолжали жевать, не сразу уловив смысл неожиданной, невероятной вести, так нелепо прозвучавшей из уст недоноска-солдатика. Но Халит шагнул к нему, нетерпеливо спросил:

— Откуда знаешь?

Солдат посмотрел на всех круглыми глазами, перекрестился:

— Писарь сказывал, вот те крест, братцы. Спихнули!..

Глава 19

Домашнее задание говоришь, племянник, дала вам учительница? Тема «На кого хочешь быть похожим»? И ты выбрал меня?.. — Мурат довольно провел ладонью по усам, выпрямляя их, так что они стали еще более залихватскими...