Заповедь

— Мне ведь известно, что Таймураз жив, предчувствие меня не подвело. Еще в тот день, когда Мурат сообщил мне, что Таймураз упал в пропасть, все мое нутро противилось этому. Я не верила в его смерть и оказалась права. Он жив. И я даже могу рассказать, что с ним произошло после того, как они с Муратом распрощались в Мексике... Об этом мне подробно поведал мой научный оппонент — ученый мистер Тонрад...

Так у могилы Мурата я узнал поразительную историю, в которой Таймураз предстал мне в новом свете, свидетельствующем о том, что не все в нем было жгуче негативным. И еще: я вновь утвердился во мнении, что наше горское воспитание, традиции, обычаи, менталитет все-таки сказываются, особенно в острейших жизненных ситуациях.

— Да, я узнала тайну Таймураза. И она раскрыла мне истинное лицо Мурата, — произнесла она с болью. — Но узнала слишком поздно, когда что-то поправить было невозможно...

Похоронили ее в Хохкау, как она и завещала...

***

В тот день, когда хоронили дядю Мурата, мне казалось, что я его потерял навсегда, что пути наши окончательно разошлись и никогда не сойдутся... И я глубоко ошибался...

... Я охладел к работе. Редактор несколько раз вызывал меня к себе, беседовал со мной. Однажды я принес заявление, в котором перечислял все свои материалы, которые были напечатаны в газете, чего с лихвой хватало, чтоб зачесть мне практику...

Не стал я объясняться ни с редактором, ни с кем другим из своих коллег, не желая выслушивать сентенции бывалых, опытных, поседевших, а в случае с редактором и полысевших людей о том, что жизнь надо принимать такой, как она есть... Я только сказал, что хочу в каникулы наняться таксистом, чтоб подзаработать деньги, которые станут хорошим подспорьем моей мизерной стипендии...

Глава 53

Уже не помню, когда я просыпался легко, с радужным ощущением накопившейся за ночь, рвущейся проявить себя энергии. В те давние времена, едва открыв глаза, я резко откидывал с себя одеяло и бодро вскакивал с постели, подгоняемый внутренним зовом, дразняще шепчущим: скорее, скорее, тебя ждет нечто солнечное, отрадное, весомое, не упусти его... Тогда я знать не знал ни о точечном массаже, с помощью которого можно снижать давление, о котором, впрочем, тоже имел весьма смутное представление, ни о появляющейся с годами тяжести, что сковывает тело, делая его непослушным, ни о монотонном, не покидающем ни на минуту шуме в ушах... И о существовании еще многого чего я не ведал, наслаждаясь молодостью, погожими днями, которые любил проводить в горах. Теперь, если и приходилось отправляться в горы, то лишь на «Волге» или иномарке, которым доступны только места, связанные асфальтированной трассой... А что увидишь из окна автомобиля?..

Многое из того, чем я некогда заполнял свои дни и ночи, теперь недоступно. Раньше я думал, что жизнь состоит из приобретений: квартиры, телевизора, мебели, стиральной машинки, автомобиля, надбавок к окладу, видеомагнитофона, радостей, жены, детей, друзей... Теперь убедился: годы несут утраты: родных, друзей, здоровья, зубов, энергии, воли, развлечений, привычек — и немало другого...

Остается вот эта ночная муть, из которой никак не можешь выплыть. Липкая, густая пелена вязко опутала веки, слепила их, и не хватает сил открыть глаза. Реальность существовала сама по себе, вне меня, и как я ни старался слиться с нею, не получалось!

... В ее голосе проскальзывала если не тревога, то наверняка обеспокоенность. Но я был полон своих забот. И звонок Лены был так неожидан. И некстати... И я принял ее взволнованность за чувство неловкости оттого, что она после всего, что произошло между нами, осмелилась позвонить мне... Позвонить как раз вчера, в день, когда должно было решиться, напрасно или нет я многие годы отдал такому капризному делу, где один ход может перечеркнуть все, чему служил ты целую жизнь... Сперва мне удалось одержать победу в сложнейшем ладейном эндшпиле, про который давно уже известно, что он не выигрывается; затем очко дала мне красивая жертва слона — и у меня оказалось всего на пол-очка меньше, чем у лидера, гроссмейстера Тросина. Правда, столько же очков — по одиннадцать — было еще у троих участников турнира. Учитывая, что их соперниками в последнем туре зонального соревнования являлись аутсайдеры — неудачники турнира, — мне, чтобы войти в число трех победителей, которым только и предоставлено право продолжить борьбу в межзональном соревновании, откуда путь в ряды претендентов на матч с самим чемпионом мира, — необходимо выиграть последнюю встречу. Но жеребьевка подстроила ловушку, сведя на финише меня с лидером, причем я играл черными фигурами... Для болельщиков — захватывающая интрига. Для меня же — невероятное напряжение нервов, повышенное давление и, как следствие, упадок сил. Задача усложнялась в десятки раз, потому что элементарный подсчет показывал, что при поражении Тросин мог оказаться вне тройки победителей. А кто из шахматистов не мечтает попасть в межзональный турнир?! Значит, Тросин вложит в эту последнюю партию весь свой опыт, волю и будет осторожен как никогда...