Заповедная Россия. Прогулки по русскому лесу XIX века

Заявление А. Ф. Рудзкого, что забота приходит только с осознанием нужды, во многом предвосхищает понимаемое сегодня под движением по защите окружающей среды: задача тех, кто распознает проблемы раньше наступления пресловутой нужды, – сделать возможность потерь осязаемой, помочь представителям широкой общественности осознать и задуматься о вещах, еще не затронувших их собственного существования. Толстой, Репин, Достоевский и Марков задействовали и усовершенствовали целый спектр методов и жанров для своего творческого анализа лесного вопроса: в их произведениях использовались народные традиции и эзопов язык, изучалось общественное устройство и ставилась под сомнение этичность частной собственности, создавались картины одновременно катастрофические и спасительные, звучали интонации попеременно пророчества и поэзии. Сама возможность подлинного диалога между людьми и деревьями отнюдь не чужда художественной реальности данных авторов, а то, что «духовная» ценность лесов не меньше материальной, было для них чуть ли не аксиомой. Эти творцы обращались к корпусу научного знания, которое предоставили на суд массового читателя профессиональные лесоводы, агрономы, географы и климатологи, осознававшие необходимость широкой общественной дискуссии и считавшие своей обязанностью как специалистов нести специализированное знание в массы. Здесь, как и в других сферах российской общественной жизни, образованные профессионалы понимали свою работу как служение обществу. Но удивительно то, что, по крайней мере в текстах для серьезных журналов, эти ученые граждане с легкостью и пониманием оперировали не только языком науки, но и языком поэзии и духовного благоденствия.

В следующих главах мы проследим, как в последние десятилетия XIX столетия художники и писатели заново открывали и наполняли новыми смыслами лес, опираясь в своем восприятии на существующие культурные традиции, но принимая уже во внимание изменяющуюся, находящуюся под угрозой исчезновения картину окружающего мира. Ни в коем случае нельзя приписывать этим авторам и творцам природоохранные мотивы. Но все же в их лесах мы обнаруживаем все явственнее проступающее осознание изменения, сословности, разрушения и потерь. В. Г. Короленко заново пройдется по заповедной Руси Мельникова-Печерского, уделяя больше внимания противостоянию современности и анархической традиции, а также тому, как рациональное лесоводство ставит под угрозу старый порядок. Стилизованные образы Святой Руси на картинах М. В. Нестерова предоставляют еще одну возможность вернуться в мельниковскую «святую пустынь», но уже зная о ее экологическом подтексте, в славянофильском мифе отсутствующем. Наконец, это Д. Н. Кайгородов, ученый-лесовод последних лет Российской империи, также занимавшийся составлением поэтических сборников и накрепко увязавший эстетику с охраной окружающей среды в своих невероятно популярных книгах по естественной истории, в которых литературные и художественные традиции XIX века сочетались с узнаваемой экологической системой ценностей.

Глава 4 Опускаясь в глубину Владимир Короленко и северный лес

…И если я

Не подменяю прежних чувств своих,
Еще тогда, оставя за спиной беседку,
Ликующий, богаче королей,
Я горечь ощутил, заметив, как
Нависло небо и замолкнул лес.

Уильям. Вордсворт. Сбор орехов (1800)